Деловой Монреаль – Новости Канады и Монреаля Монреаль, Квебек, Канада: новости, бизнес-каталог, реклама, объявления
Начало канадской истории – открытие страны и первые экспедиции в Канаду
«Фальшивы, как канадские алмазы» (Faux comme des diamants du Canada), эта пословица, выразившая разочарование, охватившее Францию после известий о результатах первого плавания Жака Картье (Jacques Cartier), показывает, как общественное мнени страны отнеслось к попыткам французской экспансии в Новый мир в XVI веке. И действительно, в отличие от испанцев, по другую сторону Атлантики французам не удалось ни обнаружить баснословных богатств, ни золотых россыпей, ни серебрянных рудников. Им не удалось тогда создать большие жизнедеятельные колонии. Но, однако, они сумели показать свою активность.
Сегодня мало, кто помнит такие имена, как Verrazano, Roberval, Coligny, Ribault, Laudonnière или же La Roche. Но именно эти люди, кроме прочих, находились в авангарде французского продвижения в Америку в XVI веке. Без особых успехов, впрочем.
Неужели французскую монархию не интересовали великие открытия? К сожалению, мы имеем право утверждать, что монархия, как таковая, обращала только эпизодическое внимание на заморские походы, так и не решившись на широкую и дорогостоящую компанию. Отсутствие такого желания объясняется континентально-европейскими амбициями Франции, причем приоритет к покорению Европы будет сохраняться и в течение следующих веков. Короли поглядывали за океан постольку, поскольку на их внешней политики отражался итальянский полуостров. Европейские войны, длившиеся веками, поглотили всё внимание французской короны.
Однако, мы не можем утверждать, что Франция вообще ничего не сделала ради того, чтобы утвердиться в Новом Свете. Всё-таки, были организованы и важные экспедиции.
Например, экспедиция, порученная флорентийскому мореплавателю Giovanni da Verrazano, была профинансирована Франсуа-I, и флот, который первоначально должен был состоять из четырех кораблей, но был сокращён до одного « DAUPHINE » вышел из Мадейры 17 января 1524 года. После пятидесятидневного плавания корабль достиг Севереной Каролины, откуда Веррасано хотел пойти на север, но, дойдя до места, где сегодня стоит Нью-Йорк (кстати этот мыс был им назван Angouleme), Веррасано вынужден был повернуть назад, придя в Дьепп 8 июля 1524 года. В отчёте, представленном Франсуа Первому,
Веррасано был вынужден признать неудачу, иначе говоря, он не сумел обогнуть континент и достичь Азии.
Но случай распорядился таким образом, что Jean Le Veneur, королевский исповедник, проникся идеей обнаружения прохода к Китаю, и убедил короля организовать новую экспедицию. Он представил королю своего родственника по имени Жак Картье, опытного навигатора и мореплавателя, который, по словам священника, был наиболее подходящей кандидатурой на пост руководителя похода.
Родившийся в 1491 году, Картье, за плечами которого были плавания к бразильским берегам и к Новой Земле (Ньюфаундленд), вне всякого сомнения, был одним из лучших моряков своего времени. Франсуа Первый лично профинансировал поход Картье. В 1534 году король обратился к мореплавателю, призвав того «не щадя живота своего искать новые земли во благо своего любимого королевства, а на них найти много золота и других богатств.
20 апреля 1534 года Картье вышел из Saint-Malo. Двадцать дней спустя, иначе говоря, в рекордные сроки, он достиг Новой Земли, вошёл в залив Belle-Île после исследования западных берегов Ньюфаундленда, а затем исследовал залив Saint-Laurent. Стоит подчеркнуть, что в течение нескольких дней Картье был уверен, что им открыт проход в Азию, но, в конце концов, он был вынужден признать ошибку.
Именно тогда он и установил первые контакты с местным туземным населением, индейцами Микмак, которые, по его словам, «подавали нам сигналы, приглашая спуститься на землю, показывая нам меха, поднимаемые ими на палках». Картье не решился высадиться, опасаясь засады, но на следующий день индейцы появились снова, и недоверие французов рассеялось.
Начался торговый обмен. Микмаки, в обмен на ножи, кастрюли, стеклянные бусы и разные безделушки, отдавали то, чем владели сами. Эпизод показывает, что для индейцев подобный обмен не был чем-то непривычным, но, судя по реакции Картье, записавшего в судовом журнали, что речь идёт о «дешевых товарах», французы в тот момент не были очень заинтересованы в торговле мехами. Да, оно и понятно, потому что несколько меховых шкур не могли в глазах мореплавателя сравниться с ожидаемым им результатом – выходом к Азии и приобретением кучи золота.
Картье продолжает плавание на север, где, в бухте Гаспе (Gaspé) он вновь встречается с индейцами. На сей раз речь идёт о двух сотнях ирокезов, живущих в низовьях Сен-Лорана, в поселении под названием Stadaconé, которое находилось там, где сейчас стоит город Квебек. В летнее время индейцы вставали здесь лагерем для ловли и заготовки на зиму макрели.
24 июля мореплаватель воздвигает большой крест, украшенный королевским гербом с лилиями. Вождь ирокезов, по имени Donnacona, вместе с братом и треми детьми, подпыл на лодке к кораблю Картье, и обратился к французам с речью, размахивая руками и показывая на окрестные холмы, как будто бы (как записывает Картье в журнале), он желал показать, что «вся местная земля принадлежит ему, а мы не имели права поставить крест без его согласия».
Тогда Картье заманил Доннакону на борт корабля, показав ему топор, сделав вид, что собирается топор подарить, и приглашая для этого подняться наверх. Таким образом, Картье захватил индейцев, но он тут же постарался их успокоить, угостив их вином и обедом, стремясь убедить, что крест был всего лишь маяком для моряков…
Но Картье оставил у себя, с целью доставки во Францию, двух детей Доннаконы. Звали их Domagaya и Taignoagny. В обмен французы подарили индейцу рубашки, красные колпаки и латунную цепочку. Картье заверил вождя, что вскоре французы вернутся. Донакона, как можно предположить, был шокирован обращением французов, ведь, по местным правилам, если и брали людей в заложники во время визитов в лагерь неприятеля, то обязательно отправляли заложников в обмен.
Бретонский моряк не открыл ничего нового. Он повторял те же действия европейцев, которые были начаты Христофором Колумбом ещё в 1492 году. По убеждениям членом экспедиций, королю необходимо было доставить «сувениры», а индейцы входили в список любопытных экспонатов, таких, как предметы обихода или животные. Однако, более важной считалась возможность выучить индейцев языку европейцев, с тем, чтобы они в будущем году смогли выступить переводчиками в ходе переговоров с местным населением и проводниками к поселениям индейцев.
Честно говоря, миссионерская миссия отсутствовала совершенно. Правда, Картье отметил, что микмаки, видимо, легко поддаются обращению в святую веру, но дети вождя во время своего первого путешествия во Францию крещены не были.
Итак, мореплаватель покинул бухту Гаспе, захватив двух заложников, и, дойдя до северной оконечности острова Аnticosti, он открыл пролив, который, как оказалось, и был устьем реки Ст.Лоран. Однако, дурная погода и скорое наступление осени вынудили его отправиться в обратный путь к Ст.Мало, куда он и прибыл пятого сентября.
Результаты экспедиции разочаровали: Картье не удалось открыть ничего важного, ни золота, ни пути в Азию. Страна, по меньшей мере, та её часть, что видел Картье, показалась ему столь отвратительной, что Картье говорит о ней, как о земле, что «Господь отдал Каину». Однако, результаты были сочтены достаточно обнадеживающими для того, чтобы король отдал приказ о снаряжении за счет короны второй экспедиции, с целью «завершения плавания вокруг земель, которые вы уже начали открывать, в надежде найти новые земли».
Domagaya et Taignoagny были представлены королю, рассказали тому о королевстве Saguenay, в котором, якобы, были баснословные богатства. Оба сына вождя Доннаконы обещали, к тому же, Картье, показать тому путь к Ошлага (Hochelaga), гораздо ниже по течению реки.
Средства, выделенные Франсуа Первым на вторую экспедицию, были более внушительны: На сей раз у Картье было три корабля, сто человек и продовольствие на пятнадцать месяцев. Он вышел из порта 19 мая 1535 года и, после сложного плавания, пришел в августе к острову Антикости. Дети вождя, к тому времени овладевшие зачатками французского языка, показали Картье дорогу к «Канаде», термин, который, видимо, означал на ирокезском языке «большую деревню» или местность вокруг Стадоконе. Картье поднялся по Ст.Лорану, но он быстро понял, что речь идёт об обычной реке, а не об океанском проливе. Однако, у Картье сохранялась надежда на то, что река выведет его в места, откуда до океана будет рукой подать. 13 сентября экспедиция достигла Стадоконе, и вождь Доннакона с удовольствием обнял своих детей.
