Деловой Монреаль – Новости Канады и Монреаля Монреаль, Квебек, Канада: новости, бизнес-каталог, реклама, объявления
«Как много несправедливого и ложного было пущено в свет об императоре Николае I, этом исполине могущества и славы, который так любил Россию», — писала в своих воспоминаниях Мария Федоровна Фредерикс, фрейлина императрицы Александры Федоровны.
И ведь действительно, пока Николай Павлович находился при власти, никто против него не смел сказать ни единого плохого слова, ни в России, ни в Европе. Недаром его «за глаза» называли «жандармом Европы», который контролировал всех и вся.
Вот что писал известный в то время критик Николай Добролюбов в статье журнала «Голос минувшего за 1922г., которая называлась «Разврат Николая и его приближенных любимцев»:
«Всякому известно, что Николай пользовался репутацией неистового рушителя девических невинностей. Можно сказать, что нет и не было при дворе ни одной фрейлины, которая была бы взята ко двору без покушений на ее любовь со стороны или самого государя, или кого-нибудь из его августейшего семейства.
Едва ли осталась хоть одна из них, которая бы сохранила свою чистоту до замужества. Обыкновенный порядок был такой: брали девушку знатной фамилии во фрейлины, употребляли ее для услуг благочестивейшего, самодержавнейшего государя нашего, и затем императрица Александра начинала сватать обесчещенную девушку за кого-нибудь из придворных женихов».
О многочисленных похождениях императора Николая I писал и французский путешественник Галле де Кюльтер, посетивший Россию в 1855 году:
«Если царь замечает красивую женщину на прогулке, в театре, в свете – он говорит одно слово дежурному адъютанту. Предупреждают супруга, если она замужем; родителей, если она девушка, – о чести, которая им выпала.
Нет примеров, чтобы это отличие было принято иначе как с изъявлением почтительнейшей признательности. Равным образом нет еще примеров, чтобы обесчещенные мужья или отцы не извлекли прибыли из своего бесчестья…»
Ни чуть не сомневаюсь, что были и другие мемуаристы, оставившие подобные воспоминания. Нам лишь только остается либо верить, либо улыбнувшись сказать — это просто зависть.
Красавице фрейлине Софье Урусовой в свои неполные 28 лет уже давно пора было замуж. Об этом она уже давно думала сама, это понимал и император Николай I, готовивший плацдарм для отступления. Ни для кого не было секретом при дворе, что Софья Александровна, одна из трех дочерей обер-гофмейстера Александра Михайловича Урусова, была фавориткой императора, а попросту его любовницей.
Ещё на коронационных торжествах она была замечена Николаем Павловичем, и как впоследствии высказывалась Смирнова-Россет:
«Эта цаца была привезена из Москвы в Петербург». Конечно же, непросто так.
Вполне возможно император попросту любовался красотой фрейлины, хотя, как писал историк Марк Фурнье:
«Император не заслуживает никакого упрёка (в супружеской измене), если не считать нескольких нежных изъявлений, тайно сделанных юной княжне, прославившейся своей красотой… Княжна Урусова, бесспорно, представляла собой законченный тип русской красавицы. Нельзя было встретить лица чище и свежее. Её волосы падали мягкими и обильными волнами на округлые плечи – со всей роскошью античного контура. Особенно хороши были её глаза, большие голубые, полные света и неги, глаза, излучавшие вокруг какую-то магнетическую силу».
Однако Долли Фикельмон, тоже фрейлина, оставившая прекрасные и подробные мемуары, считала Софью Александровну «загадочной и непроницаемой», а её положение при дворе двусмысленным.
Так это было или нет, но император Николай I, натешившись с фрейлиной, решил её выдать замуж. Что удивительно, в роли жениха он видел своего племянника Павла (сына Константина Павловича, брата императора, уступившего ему престол).
И хотя у Павла Александрова (фамилию племянник получил в честь своего крестного отца Александра I, так как брак Константина и княгини Лович был морганатический, а потому Романовым он попросту быть не мог) на тот момент уже была невеста, кузина нашей известной фаворитки Долли Фикельмон — Александрина, это мало кого волновало.
Да, она также была мила, имела отличную фигурку, отличалась остроумием и при дворе имела большой успех. Тем более что с Павлом Константиновичем Александрина дружила с детства, и никто не сомневался, что, повзрослев, влюбленные непременно поженятся.
Положение невесты в обществе вполне соответствовало статусу — отец Александрины, Федор Опочинин был гофмейстером и давним другом великого князя Константина, а мать, Дарья Михайловна, являлась дочерью знаменитого полководца Михаила Кутузова.
Однако Николай I считал совершенно иначе, а потому, узнав про отношения племянника и Александрины, разгневался и, вызвав к себе гофмейстера Опочинина, сказал:
«Дорогой приятель, я не скрою от вас, что люблю княжну более всего на свете, но тем не менее от всего сердца желаю Александрову этот брак. Давайте подождём полгода, пусть юноша сам выберет, которая из двух особ ему больше подходит, и если его выбор не падёт на княжну, я предпочитаю, чтобы он взял в жены вашу дочь, чем какую-либо другую!» (запись, сделанная 25 января 1832 года).
Тем не менее Федор Петрович все понял с полуслова и в тот же день запретил Александрине встречаться с Павлом. Несколько месяцев весь Петербург с замиранием сердца ждал развития событий на любовном фронте, но…их просто уже не могло быть.
А Павлу оставалось лишь подчиниться дяде и жениться на фрейлине Урусовой. Но мечтам императора не суждено было сбыться. Александрову уже давно услужливые люди говорили про роман его предполагаемой невесты и государя, а вскоре он эти лобызания увидел и сам.
Будучи характером, похожим на отца, Павел вспылил и в глаза объявил Николаю I о нежелании жениться на Урусовой, а в подтверждении своих слов, вскоре сделал предложение княжне Щербатовой, которая, не раздумывая, согласилась.
Для Николая I снова настали времена раздумья. И хотя фрейлина Урусова продолжала блистать в свете и очаровывать своей красотой императора и общество, в душе она, конечно же, мечтала поскорее выйти замуж.
«Княжна Урусова, со своим неизменным белым, розовым и гладким лицом, выражает неописуемую радость только тогда, когда находится рядом со своим владыкой-повелителем. В сущности, ничего невозможно прочитать на этом лице, но сколь благороднее, грациознее красота императрицы! Дважды во время попурри княжне Софи пришлось выбирать меня и императрицу. И каждый раз я видела, как Владычица краснела чуть ли не до белков глаз от чувства неловкости, которое ещё не научилась скрывать», — писала Долли Фикельмон.
Поиски «принца» продолжались вплоть до 1832 года. А 29 августа наконец-то Софья Александровна пошла под венец. Все Петербургское общество было взбудоражено, ведь речь шла о женитьбе княжны Урусовой и князя Льва Радзивилла.
Наконец-то императору удалось осуществить свой план и выдать фаворитку замуж, хотя, как утверждала сама Софья, замуж она шла по любви, и как выразился сенатор Булгаков, московский почт-директор:
«…если Софья Урусова долго ждала, по крайней мере, не напрасно: Радзивилл молод, красив, адъютант у государя, прекрасный малый и страшно богат».
Император свою цель выполнил — выдал замуж очередную фаворитку, которая, как известно, счастья в этом браке не нашла. Хотя для Николая I это было уже и неважно.
