Деловой Монреаль – Новости Канады и Монреаля Монреаль, Квебек, Канада: новости, бизнес-каталог, реклама, объявления
Если заключался брак, то предполагалось, что у мужа и жены появятся дети. Правда, были исключения: иногда супруги договаривались, что посвятят большую часть жизни богоугодным делам и молитвам, а всё «плотское» пройдет мимо них. Такой союз назывался «белым браком». Например, король Польши Болеслав V дал обет целомудрия, и не нарушил его, даже когда женился на венгерской принцессе. Правда, новоявленная королева Кунигунда нисколько не возражала – она сама предпочитала вести почти монашеский образ жизни. До конца своих дней она оставалась девушкой, а в 1999 году была даже причислена к лику святых.
Но подавляющее большинство семей жили совсем по-другому: и в крестьянских, и в королевских домах рождение детей было главным смыслом брака. Простые люди рано приучали к труду своих сыновей и дочерей – те работали в поле, помогали по дому или в лавке, присматривали за маленькими членами семьи. Для знатного человека или государя его дети были ценными инвестициями: из сыновей могли получиться воины или сановники, а дочери, через брачные узы, помогали устанавливать мир с соседями.
Если умирали жёны, но при этом оставались дети, мужья все равно старались вступить во второй брак. У царя Алексея Михайловича всего было тринадцать отпрысков от первой супруги, но он взял в жёны Наталью Нарышкину, которая родила ему ещё одного сына и двух дочерей. У императора Карла Великого от трёх жен остались одиннадцать детей, но он, тем не менее, снова пошёл под венец. Красавица Фастрада так сильно понравилась ему, что всерьёз заговорили о применении колдовских чар…
Иногда женщины шли на ухищрения, чтобы предотвратить рождение ребёнка – лишний рот в бедной семье было трудно прокормить, а знатные дамы не хотели рисковать здоровьем и даже жизнью. Но, во-первых, церковь неодобрительно относилась к таким поступкам. А во-вторых, надёжных способов избежать “интересного положения” очень долго не могли придумать.
Главная причина, по которой женщины прошлого не хотели иметь детей – высокий риск материнской смертности. Знатная дама, готовясь стать матерью, писала завещание! При том уровне знаний не могли помочь даже обитательницам дворцов. Великая княгиня Наталья Алексеевна, жена будущего императора Павла I, в 1776 году умерла при рождении ребенка. То же самое случилось с наследницей английского престола, принцессой Шарлоттой Уэльской в 1817-м. Давая жизнь ребенку, скончалась дочь Екатерины Медичи, испанская королева Елизавета де Валуа, а ещё норвежская королева Маргарита Шотландская, первая жена Калигулы, Юния Клавдилла и многие-многие другие…
«Всё время беременна» – еще сто пятьдесят лет назад – считалось обычным явлением. Как раз по этой причине наши предшественницы были лишены регулярной женской заботы: им не требовались впитывающие средства гигиены, так часто, как сейчас. Если девушку выдавали замуж в тринадцать-четырнадцать лет, едва она «оформилась» и становилась способной к деторождению, а после она производила на свет одного за другим десять-одиннадцать детей, её организм просто не успевал «отдохнуть». Как раз поэтому такие многодетные матери к тридцати годам плохо себя чувствовали. Организм просто изнашивался.
Супруга Николая I в тридцать четыре года подарила императору седьмого ребёнка и после этого врачи категорически запретили ей беременность. Она считалась красивой женщиной, но её портреты после 1832 года показывают нам усталое, осунувшееся лицо. Даже роскошные платья и головные уборы не дают обмануться – императрица не выглядит счастливой или полной сил.
Императрице Марии Фёдоровне в тридцать девять лет тоже сообщили, что новый ребенок может привести к её гибели – это после десяти сыновей и дочерей. С 1777 по 1798 год Мария Фёдоровна была почти постоянно беременна.
Большое количество детей в прошлом было необходимо – далеко не все становились взрослыми. У той же королевы Анны Стюарт в итоге не осталось ни одного наследника. А из шестнадцати детей царя Алексея Михайловича до возраста взросления не дожили шестеро. Треть, а то и половина отпрысков в семьях семнадцатого века не успевали достичь даже пяти лет. Поэтому и стремились завести побольше наследников – чтобы род не угас, и было кому помогать отцу в поле.
