День рождения Александра Николаевича Островского – великого русского драматурга

Я попытаюсь вам рассказать об Островском то, что не так часто говорят. Ибо многое известное повторять довольно скучно. Итак!

Островский был полиглотом, знал он несколько европейских языков, но практически ими не пользовался при написании своих произведений. А всего он создал 49 пьес, многие из которых актуальны и по сей день. Скончался он прямо за рабочим столом во время написания 50-й пьесы.

Мама его скончалась, когда Александру было всего 8 лет. Через некоторое время его отец женился вторично. Мачеха полюбила мальчика, как своего. Всего в семье было 13 детей, но многие скончались в самом юном возрасте. В те времена это было чем-то обыденным… Хотя, даже писать такое очень страшно.

Была в жизни Островского и Love-story, которую осудило светское общество: он влюбился в крестьянку по имени Агафья. Разругавшись с отцом и друзьями, он предпочел им всем скромную крестьянскую девушку.

Драматург высмеивал нравы купечества, за что был уважаем и Гоголем, и Гончаровым. А вот Салтыков-Щедрин как-то слишком осуждал такой стиль в творчестве Островского. Хотя сам, надо сказать, занимался примерно тем же.

Именно Александр Островский впервые в России перевел произведения Шекспира на русский язык. А началом своей деятельности Александр Островский считал день, когда он зачитал пьесу “Картины семейного счастья” в доме профессора из университета. После прочтения профессор знатно расхвалил юношу и сказал, что зародилось новое драматическое светило в литературе. Сейчас мы можем увидеть, насколько точно профессор предсказал будущее Александра Николаевича.

Мне всегда в книгах, ну и в спектаклях, было интересно следить за тем, как фамилия героев (например, Островского) выявляет их личность. Давайте на примере ленкомовских спектаклей я это проиллюстрирую.

Жадов из «Доходного места». Это не жадный, это жаждущий. И вот эта его жажда не быть ущемленным, на самом-то деле была такой явной картинкой – разоблачением пороков того времени и преступлений бюрократического всевластия, которые актуальны и по сей день.

А вот, например, Кручинина в «Без вины виноватые» несет в своей фамилии, равно как и в образе, тяжесть жизни, непростое бытие. Но несмотря на это, она посылает в мир добро, порядочность, являет собой образ интеллигентного человека. И никакие кручины не могут сломить в ней, равно как и в любом нормальном человеке, постулаты нравственности.

Далее. «На всякого мудреца довольно простоты». Некий фейерверк деловых людей, цель которых – обретение богатства. Причем, для достижения столь «нравственной» цели для них подходят любые методы. Главный герой – Глумов, цинизм которого мог бы стать просто-таки эталоном этого качества. Почему Глумов? А по отношению к Мамаеву он как себя ведет? Именно глумится! Да, кстати, о Глумове. А может, неслучайно он все-таки вел дневник, в котором изливал опасную правду о каждом из своих высокопоставленных объектов подхалимажа?

Коль мы вспомнили про Кручинину, давайте я напомню Вам еще две говорящие фамилии. Из «Последней жертвы». Юлия Павловна Тугина – фамилия от слова «туга» – печаль, грусть, горе. Помните, часто мы слышим: «Не тужи!». Вот это и есть слово, от которого произошла эта фамилия. Дергачев – от слова «дергач» – тот, кто дёргается, кривляется.

Прибытков из того же произведения – богатый, румяный, хорошо выбритый человек, ну прямо юбилейный рубль! Но уважают ли его? Нет, ибо таких не уважают в принципе. Тут немного отвлекусь и вспомню спектакль «Ва-Банк» Марка Анатольевича Захарова. Помните, поцелуй Тугиной и Прибыткова, и его фраза опосля: «Этот поцелуй, Юль Пална, дорого стоит!!!!!» Пусть косвенно, но опять-таки прибыль! Говорящая фамилия, да? Но вы, надеюсь, заметили, что Фрол Федулыч выезжает из преисподней в спектакле Марка Анатольевича? Эдакое исчадие ада… А деньги, как известно, в мир иной не забрать! Да и вообще, Федулыч на сцене – никакой: безголосый, бездеятельный, а не по возрасту босяцкий прищур добавляет лишь пренебрежения к персонажу. Эдакий человек в футляре. Пардон, в карете.

Кстати, еще о Прибыткове. Помните, в каком костюме он в ленкомовской постановке? Такая безупречно отлаженная тройка. Купец? Не-а. Заморский франт, причем в самом смешном своем проявлении. Ну где вы видели эдакого хорошо упакованного буржуя с босяцкий прищуром? Я просто обожаю Марка Анатольевича! Но за то, что он так щёлкнул по этому зарвавшемуся пижону – обожаю ещё сильнее!

Продолжим. В комедии “Свои люди – сочтемся!” главного героя зовут Самсон Силыч Большов. Почему Большов и Силыч – тут понятно: и большой, и сильный, и даже влиятельный купец. Но и имя Самсон не случайно. Напомню, если кто подзабыл: Самсон – библейский герой, утративший свою силу из-за женского коварства. Помните, его обрезанные волосы Далидой? Так что – ищите женщину!

Глафира Фирсовна – вовсе бесфамильная. Одна из тех дивных свах и в общем-то, интриганок и шантажисток, которые, попади они в ад, сразу же начнут окручивать того самого, черного, с рогами… Для достижения целей такие кумушки не пренебрегают ничем… А в рай им все равно не попасть… Так, вот. Глафира – имя внучки царя Ирода. Продолжать или уже все ясно?

Дульчин. Целый спектр всего: здесь и дуля, ведь он – обманщик, и „дульче“ — сладкий. Даже приторный. А ещё “дуло” – полый цилиндр. Пустота внутри Дульчина, хотя внешне неплохо замаскированная. Этот герой умело торгует своей благородной внешностью, а также культурой красивых слов и галантного обхождения. Но от этого зияющая пустота не заполняется, а наоборот, становится еще более явной.

Примеров таких – масса. Подхалюзин, Торцов, Милонов, Огудалов, Дикой… В каждом произведении найдутся такие персонажи. Читатель, привыкший к тому, каким образом автор выражает свое отношение к персонажам, на первых страницах уже может понять, кто есть кто в произведении.

А вообще, если кто не знает, Островский не имел к купечеству никакого отношения, разве что жил с ними в одном районе – в Замоскворечье. Равно, как и Марк Анатольевич, кстати. Но приглядывался Александр Николаевич к ним внимательно. Сожалел, что купечество теряет старинные устои, что русские дельцы напоминают европейских буржуа. Сожалел, показывал и, безусловно, высмеивал.

Так что порой даже Островского читать не нужно, просто открыть театральную программку – и кто есть кто становится более, чем очевидным! А сегодня – просто С Днем Рождения, господин драматург! Без вас, и правда, немыслим русский театр! Как и без моего любимого МА тоже!