Как известно, все, что связано с разработкой атомного оружия в  любой стране было связано с глубокой тайной  и огромным финансированием и считалось   приоритетным  направлением  для  обороны государства . Для ученых, работающих над  этими проектами  создавались самые лучшие условия для работы и жизни. Для них   государство не жалело ничего, высокие зарплаты, большие квартиры, дачи ,машины в общем все то, что  простым гражданам  и ученым других специальностей  не связанных с ядерными исследованиями , только снилось.

Орнитология, наука по изучению птиц,  никаким боком к разработке ядерного оружия не относится, но  в жизни бывают разные чудеса. Известный советский орнитолог,  доктор биологических наук, профессор Киевского университета  Александр Богданович Кистяковский  проживавщий в коммуналке, летом 1960 года,  неожиданно получил ордер на трехкомнатную квартиру в престижном Киевском районе на Печерске.  Александр Богданович был несказанно удивлен  и обрадован нежданным подарком , который ,как выяснился  связан отнюдь не с признанием советским государством его заслуг в науке, а  с планируемым приездом в CCСР  президента США  Д. Эйзенхауэра.

Не подумайте уважаемые читатели, что  Киеве, всем  ученым  орнитологам вдруг по этому поводу стали давать квартиры и переселять их из коммуналок, нет, просто вместе с Эйзенхауэром должен был приехать и его советник по науке и технике Джорж (Георгий) Кистяковский — действительный член Американской национальной академии наук, позже ее вице-президент и  родной брат  Александра Богдановича.

Кем же был Георгий Кистяковский и почему он был столь высоко ценим несколькими американскими президентами?

Вот что пишет о Кистяковском все знающая Викопедия :
Георгий Богданович Кистяковский родился 18 ноября 1900, Киев, Российская империя. американский  химик украинского-еврейского происхождения.
Родился в семье профессора права Киевского университета Богдана Кистяковского и Марии Кистяковской (урождённая Берендштам); внук известного юриста Александра Кистяковского.

Учился в частной гимназии в Москве, но последний год учёбы завершил в Киеве, куда переехал в 1917 году. Осенью 1918 года вступил в ряды Белой армии и участвовал в боевых действиях до осени 1920 года. Эвакуировался из Крыма в Турцию, затем перебрался в Югославию к дяде.

В 1921 году поступил в Берлинский университет, где за 3,5 года прошёл полный курс обучения и в 1925 году под руководством М. Боденштайна защитил докторскую диссертацию, которая была посвящена проблеме разложения оксида хлора, производимого с помощью света. По окончании университета остался работать у Боденштайна, по его рекомендации в январе 1926 года был направлен в качестве стипендиата Международного комитета по образованию в области физической химии в Принстонский университет к профессору Х. С. Тэйлору. Здесь он начал исследовать проблемы адсорбции и катализа, однако по совету Тэйлора написал книгу по фотохимии — «Фотохимические процессы», которая вышла в серии монографий Американского химического общества в 1928 году. Публикация этого исследования принесла молодому ученому признание и известность в области фотохимии. С 1930 года преподавал в Гарварде с которым остался связан до конца жизни.

В 1926 году Кистяковский женился на Хильдегарде Мёбиус (брак распался в 1942 году). В 1945 году Кистяковский женился вторично — на Ирме Е.Шулер. Единственная дочь — Г. Е. Фишер — стала впоследствии профессором физики Массачусетского технологического института. В 1933 году Кистяковский получил гражданство США.
В годы второй мировой войны занимался исключительно военными вопросами. В июле 1940 года он стал консультантом Отдела по разработке взрывчатых веществ Национального исследовательского комитета по обороне, а в 1942 году возглавил этот отдел, где занимался вопросами создания и испытания взрывчатых веществ, изучением их воздействия на окружающую среду, разработкой ракетного топлива. С 1941 года Кистяковский — член Комитета по атомной энергии при Национальной Академии наук; непосредственно участвовал в работе, предшествовавшей Манхэтенскому проекту. К «Манхэттенскому проекту» Кистяковский подключился в 1943 г., а в 1944 г. стал фактическим руководителем проекта «Имплозия» (официально возглавил отдел взрывчатых веществ).

Задачей Кистяковского было создать такой взрывчатый заряд, который равномерно, с силой тысяч атмосфер, сжал бы плутониевый шар, в результате чего запустилась бы цепная реакция. Дело оказалось очень сложным, для решения задачи Кистяковский даже разработал особое взрывчатое вещество — боратол, которое обладало стабильной скоростью детонации (4 км./с). Его отдел работал также над имплозивной схемой заряда. Более 600 сотрудников трудились под началом Костяковского в его отделе.
Ядерный проект США  зависел от решения задачи имплозии. Едва ли не каждый день проводились исследовательские взрывы с целью создания имплозивной схемы. Но равномерного сжатия не получалось, получался лишь «деформированный грейпфрут». В бесплодных попытках прошло полгода.

30 декабря 1944 г. генерал Гровс докладывал в Вашингтон о проблемах с имплозивной бомбой: «Сначала мы надеялись, что к концу весны станет возможным создать бомбу компрессионного (имплозивного) типа, однако эти надежды не сбылись вследствие трудностей научного характера, которые пока не удалось преодолеть. В настоящее время эти осложнения приводят к тому, что нам необходимо большее количество материала, который будет использован с меньшей эффективностью, чем это предполагалось ранее. Мы будем располагать достаточным количеством сырья для изготовления бомбы компрессионного типа к концу июля. Эта бомба должна будет иметь мощность, эквивалентную примерно 500 т ТНТ. Можно надеяться, что во второй половине 1945 г. нам удастся изготовить… другие дополнительные бомбы. Они будут иметь большую мощность: по мере продолжения работ мощность каждой бомбы может достичь эквивалента 1000 т ТНТ; если нам удастся разрешить некоторые проблемы, мощность атомной бомбы может достичь 2500 т ТНТ».

Несмотря на все трудности, дело продвигалось. 7 февраля 1945 г. наконец-то был получен приемлемый результат сжатия, и американцы приступили к следующему этапу — созданию действующего прототипа плутониевой бомбы.
Прототип был готов только в середине лета, когда Германия уже капитулировала, а Япония серьезно подумывала об этом. 16 июля в 5 ч 30 мин утра на полигоне Аламагордо (штат Нью-Мексико) был проведен подрыв прототипа (акция получила кодовое название Trinity («Троица»)). Перед подрывом ведущие ученые дали прогноз о силе предполагаемого взрыва: Роберт Оппенгеймер осторожно предположил, что взрыв будет эквивалентен 300 тонн тротила (ТНТ) , Кистяковский — 1400 тонн ТНТ, Бете — 8000 тонн ТНТ, Раби — 18000 тонн ТНТ, а Эдвард Теллер — даже 45000 тонн ТНТ.

Сборка и подключение автоматики заряда были завершены Г. Кистяковским и двумя его помощниками всего за полчаса до взрыва.

Мощность взрыва превзошла ожидания большинства ученых и составила 22000 тонн ТНТ, что было расценено как грандиозный успех. Об успешном испытании тут же сообщили президенту Г.Трумэну, который находился на Потсдамской конференции, в виде кодовой фразы «Дитя родилось» («The baby is born»). Эта весть чрезвычайно вдохновила Трумэна, на конференции он вел себя уверенно, с позиции силы, как будто, по выражению Черчилля, наступил «американский век». Но, по сути, ведь так оно и было.

Именно плутониевый заряд типа «Толстяк», и стал основным ядерным оружием США. В 1949 г. , когда СССР взорвал свой первый ядерный заряд (к слову сказать, тоже плутониевый!), США имели уже 120 плутониевых бомб (плюс 5 урановых).

Заняться разработкой ядерного оружия американцев заставили сообщения о том, что  подобные разработки ведутся в гитлеровской Германии. Первым кто осознал опасность этих исследований для мира был известный  физик, венгерский еврей Leo Szilard Лео Сцилард, который В 1939 году обосновал возможность развития в уране самоподдерживающейся ядерной реакции при делении ядер урана.Именно он вместе с Энрико Ферми определил критическую массу урана  для цепной реакции  и принял участие в создании первого ядерного реактора. Он же предложил использовать графит как замедлитель нейтронов. Занимался он так же расчётами критической массы урана и управлением ядерным цепным процессом.

С приходом к власти в Германии нацистов  и принятием антисемитских законов многие ученые евреи бежали из Германии. не дожидаясь худшего. Первым остался за границей в США Эйнштейн. В 1933 году бежал в Англию Лео Сциллард.

Сциллард испытал на себе, каким может быть антисемитизм, еще студентом в Венгрии в 1920 году после свержения просоветской диктатуры Белы Куна, которую пропаганда объясняла еврейскими происками, и считал, что нацистская диктатура страшнее, чем кажется со стороны, – время показало правоту его догадок. В 1930-х годах Сциллард руководил общественной организацией, помогавшей ученым-беженцам искать работу. В том же 1933 году уехал в Лондон и Отто Фриш, изгнанный из Гамбургского университета. В 1934 году уехали Эрвин Шредингер и Дьердь Хевеши.

Одной из этих ученых была Lise Meitner австрийская еврейка  которая в течении тридцати лет работала совместно  с известным немецким химиком  Otto Hahn будущим лаурятом Нобелевской премии  1945 года.  После аннексии Австрии  Lise Meitner вначале перебралась в Швецию и затем  В Англию. В 1939 году когда она находилась еще в Швеции Otto Hahn  прислал ей письмо с описанием своих последних экспериментов по бомбардировке  урана нейтронами .

В январе 1939 года эти результаты были опубликованы .Эксперименты показывали , что при бомбардировке нейтронами атомного ядра урана получается изотоп бария, то есть элемента с атомным весом примерно в два раза меньшим, чем имеет уран.

Об этих результатах она сообщила своему племяннику  Отто Фришу так же известному физику ,и  они вместе  предположили, что поглощение нейтрона ядром урана при каких-то, пока неизвестных, условиях вызывает расщепление этого ядра на две приблизительно равные части и что такое расщепление ( распад ядра урана ) должно сопровождаться высвобождением колоссальной энергии.

О. Фриш и Л. Мейтнер , сообщили об этой гипотезе Нильсу Бору .Перед началом войны  Роберт Фриш сумел покинуть Данию  еще до вторжения немецкой армии.

Фриш благополучно добрался до Англии, но, поскольку он был гражданином страны, с которой Англия воевала, к секретным работам его не допускали и это дало ему время для проведения расчетов, показавших, что для создания атомной бомбы требуется гораздо меньшее количество урана, чем предполагалось.

В дальнейшем  ни Лиза Мейтнер, ни Отто Хан не принимали участия в создании ядерного оружия ни для одной из сторон. Отто Хан продолжал всю войну заниматься теоретической ядерной физикой и радиохимией и, как сообщается, узнав о ядерных бомбардировках, так мучился угрызениями совести, что даже думал о самоубийстве  Лиза Мейтнер после войны посетила США, где ее чествовали как «мать атомной бомбы» и принял президент Гарри Трумэн. Это была  почесть для женщины, которая во время войны наотрез отказалась поехать в США для работы в манхэттенском проекте со словами: «Не хочу иметь ничего общего с бомбой». Нобелевскую премию за открытие деления ядер урана получил в 1945 году из всей группы только один Хан; Лизу Мейтнер ею обошли, как это часто случается с нобелевскими премиями.

В марте 1940 г.,  Рудольф Пайерлс и Отто Фриш , работавшие в университете Бирмингема , составили меморандум “О конструкции “супербомбы”, основанной на цепной ядерной реакции в уране. Фриш и Пайерлс сделали вывод, что цепная реакция на быстрых нейтронах может развиться в куске металлического урана-235 весом в один килограмм, а разрушающий эффект от взрыва пятикилограммовой бомбы будет эквивалентен взрыву нескольких тысяч тонн динамита. Они отметили, что на основе цепной реакции на медленных нейтронах нельзя создать эффективную бомбу, потому что уран разогревается и его тепловое расширение приведет к утечке нейтронов и тем самым к остановке реакции. Они предположили, что уран-235 может быть выделен методом термодиффузии , который кратко описали. Меморандум Фриша – Пайерлса побудил британское правительство учредить комитет, который должен был исследовать возможность создания атомной бомбы. Этот комитет, известный как Комитет Мод , координировал решение проблемы атомной бомбы в Великобритании и представил свой доклад в июле 1941 г.

Уже летом 1940 года американский физик Э. Лоуренс составил записку для Комитета Национальной академии наук США (этот Комитет курировал атомный проект США ). В записке указывалось:
“Если бы уран имелся в больших количествах, вполне вероятно, что могла бы быть осуществлена цепная реакция с помощью быстрых нейтронов. В такой реакции энергия освобождалась бы со скоростью взрыва, и соответствующая система могла бы быть охарактеризована термином “сверхбомба”

Уильям Лоуренс в 1940 г.был  научным обозревателем газеты “Нью-Йорк Таймс” и внимательно следил за ядерными исследованиями, с особым вниманием относясь к происходящему в Германии. В конце апреля он узнал от Петера Дебая , который тогда посетил Соединенные Штаты, что большая часть сотрудников Физического института кайзера Вильгельма были ориентированы на работы по урану. Он счел это подтверждением своих подозрений о том, что нацистская Германия работает над созданием атомной бомбы. В то же время Лоуренс узнал, что два маленьких образца урана-235 были выделены Альфредом Ниром , работавшим в Миннесотском университете , и что эти образцы были использованы Джоном Даннингом из Колумбийского университета для экспериментального подтверждения того, что именно этот изотоп делится под действием медленных нейтронов. Лоуренс решил, что пришло время написать “сенсационную статью”

В воскресенье 5 мая 1940 г. газета “Нью-Йорк Таймс” поместила на своей первой странице статью Лоуренса под заголовком “Наука открыла громадный источник атомной энергии”. Лоуренс писал об эксперименте Даннинга и утверждал, что “единственным шагом, который осталось сделать для решения проблемы нового источника энергии, является усовершенствование методов извлечения этой субстанции (урана-235)”. Он подчеркнул исключительную “взрывную мощность урана-235 и возможное колоссальное влияние последствий этого открытия на исход войны в Европе”. Он также сообщал – с некоторым преувеличением – что “каждому немецкому ученому, работающему в этой области, – физику, химику, инженеру… приказано бросить все остальные исследования и посвятить себя только этой работе” .

Лоуренс надеялся, что его статья насторожит политических деятелей, показав им опасность того, что нацистская Германия может создать атомную бомбу. Когда из Вашингтона не последовало никакого отклика, он был этим обескуражен .
В 30-е годы физики-ядерщики были истинным примером международного сотрудничества в науке, и прогресс этого десятилетия был основан на открытиях, сделанных учеными в нескольких странах. О получаемых теоретических и экспериментальных результатах очень быстро становилось известно международному сообществу, и открытие, сделанное в одной лаборатории, стимулировало дальнейшие исследования в других. Это очень хорошо видно на примере реакции физиков на открытие деления ядра. Вскоре, однако, ситуация стала меняться, так как ядерная физика начала превращаться из сферы исследований, далекой от практических приложений, в ключевой фактор международных отношений.

Первым человеком, увидевшим, что физики-ядерщики должны принять во внимание возможность применения результатов их исследований в военном деле, был Лео Сцилард .Сцилард сразу же понял, какое значение может иметь деление ядра, поскольку еще в 1933 г. пришел к идее цепной реакции, открывавшей путь к освобождению энергии атомного ядра. Он был настолько обеспокоен перспективами, которые были связаны с ядерной цепной реакцией, что получил британский патент, полагая, что тем самым сумеет ограничить возможное использование своей идеи .

В январе 1939 г. Сцилард, который к этому времени жил в Нью-Йорке, предложил Ферми засекретить исследования по делению ядра. Ферми полагал, что возможность использования цепных реакций отдаленна, и отреагировал на замечание Сциларда репликой: “Чепуха!”

Тогда Сцилард написал Фредерику Жолио Кюри , чтобы тот высказался в пользу засекречивания исследований. Жолио проигнорировал это предложение и вместе со своими сотрудниками, Хальбаном и Коварским , опубликовал статью, в которой было показано, что при делении атомного ядра испускаются нейтроны .

Это побудило профессора Дж.П. Томпсона , работавшего в Имперском колледже в Лондоне, обратить внимание английского правительства на возможность создания атомной бомбы и на важность недопущения Германии к урану, которым владела бельгийская компания “Юнион Миньер” . Ответственность за решение проблемы урана была возложена на Комитет по научным изысканиям по противовоздушной обороне при Министерстве авиации Великобритании . Было начато исследование на предмет возможности получения цепной реакции, но особой срочности в проведении этих работ не было, поскольку само создание бомбы представлялось делом будущего. Начавшаяся в сентябре 1939 г. война ограничила дальнейшее развитие исследований, поскольку большинство физиков оказались теперь вовлеченными в другие работы, связанные с обороной . Собственный ядерный проект был начат и в Британии, где над ним работали Чедвик и Фриш, но по мере его осуществления стало ясно, что воюющая Британия не сможет найти ресурсы для его осуществления, и британский проект влился в американский.

Летом 1939 года Лео Сциллард, который к этому времени  в сотрудничестве с Энрико Ферми, понял ,что его идеи начала 1930-х годов о «цепной реакции» реализуемы, приехал к Альберту Эйнштейну в его загородный домик на Лонг-Айленде близ Нью-Йорка и убедил его написать письмо президенту США Ф.Д. Рузвельту о возможности создания ядерной бомбы Германией и необходимости ускорить работы в области исследований урана. Опасения Силларда были, как стало ясно в дальнейшем, абсолютно обоснованными – уже в мае 1939 года нацистские власти наложили эмбарго на вывоз урана из Чехословакии и начали урановый проект с участием Вернера Гейзенберга и оставшихся в Институте Кайзера  Вильгельма физиках. Осенью 1941 года Вернер Гейзенберг посетил Нильса Бора в Копенгагене с целью получить помощь в работе над ураном, но ничего не добился .

По другую сторону фронта в октябре 1939 года Рузвельт, прочитавший письмо Эйнштейна, создал Комитет по урану со словами: «Проследите, чтобы немцы нас не взорвали» Ядерный проект США начался в малом масштабе, с участием Силларда, Теллера и Ферми. Темпы резко ускорились летом 1941 года, когда главой оборонных исследований был назначен Ванневар Буш. С осени 1942 года ядерный проект США перешел под командование генерала Лесли Гровса под научным руководством Роберта Оппергеймера  стал называться и остался в  истории как Манхэттенский проект , хотя его штаб-квартира находилась на Манхэттене недолго и временно.

Кем же был научный руководитель  Манхеттенского проэкта ?
Дж. Роберт Оппенгеймер родился в Нью-Йорке 22 апреля 1904 года в еврейской семье. Его отец, состоятельный импортёр тканей Джулиус С. Оппенгеймер (Julius Seligmann Oppenheimer, 1865—1948), эмигрировал в США из Ханау (Германия) в 1888 году. Семья матери — получившей образование в Париже художницы Эллы Фридман (Ella Friedman, ум. 1948) — также эмигрировала в США из Германии в 1840-х годах.

В мае 1942 года председатель Национального комитета оборонных исследований Джеймс Б. Конант, один из гарвардских учителей Оппенгеймера, предложил ему возглавить в Беркли группу, которая бы занялась расчётами в задаче о быстрых нейтронах. Роберт, обеспокоенный сложной ситуацией в Европе, с энтузиазмом взялся за эту работу Название его должности — «Coordinator of Rapid Rupture» («координатор быстрого разрыва») — определённо намекало на использование цепной реакции на быстрых нейтронах в атомной бомбе. Одним из первых действий Оппенгеймера на новом посту стала организация летней школы по теории бомбы в его кампусе в Беркли. Его группа, включавшая в себя как европейских физиков, так и его собственных студентов, в том числе Роберта Сербера, Эмиля Конопинского, Феликса Блоха, Ханса Бете и Эдварда Теллера, занималась изучением того, что и в каком порядке нужно сделать, чтобы получить бомбу.

Оппенгеймер и Гровс решили, что в целях безопасности и сплочённости они нуждаются в централизованной секретной научно-исследовательской лаборатории в отдалённом районе.. Тогда Оппенгеймер предложил место, которое он хорошо знал, — плоскую столовую гору (mesa) возле Санта-Фе, где находилось частное учебное заведение для мальчиков — Лос-Аламосская фермерская школа. Инженеры были обеспокоены отсутствием хорошей подъездной дороги и водоснабжения, но в остальном сочли эту площадку идеальной. «Лос-Аламосская национальная лаборатория» была спешно построена на месте школы; строители заняли под неё несколько строений последней и возвели многие другие в кратчайшие сроки. Там Оппенгеймер собрал группу выдающихся физиков того времени, которую он называл «светила» (англ. luminaries)

Исследования по созданию атомной бомбы стали приоритетом государственной политики США, и американская администрация дала “Манхэттену” зеленый свет. Количество объектов быстро росло и вскоре в проекте работали уже 130 тысяч человек в разных городах США — физико-химические лаборатории в Оук-Ридж (Теннесси) и Дейтоне (Огайо), металлургическая — в Чикаго, завод по производству плутония — в Хэнфорде (Вашингтон)

Для решения этих труднейших задач необходимы были усилия самых талантливых физиков-ядерщиков. В проект были привлечены лучшие из лучших. Список участников Манхэттенского проекта любой специалист по ядерной физике читает с почтением, настолько много в нем выдающихся ученых с мировым именем, весь цвет тогдашней  науки: Рудольф Пайерлс, Отто Фриш, Эдвард Теллер, Энрико Ферми, Нильс Бор, Клаус Фукс, Лео Силард, Джон фон Нейман, Ричард Фейнман, Джозеф Ротблат, Исидор Раби, Станислав Улем (Юлем), Роберт Уилсон, Виктор Вайскопф, Герберт Йорк, Кеннет Бэйнбридж, Сэмюэл Аллисон, Эдвин Макмиллан, Роберт Оппенгеймер, Джон Лоуренс, Георгий Кистяковский, Ганс Бизе, Эрнест Лоуренс, Р. Робертс, Ф. Молер, Александр Сакс, Ханс Бете, Швебер, Буш, Эккере, Халбан, Симон, Э. Вагнер, Филипп Хауге Абельсон, Джон Кокрофт, Эрнест Уолтон, Роберт Сербер, Джон Кемени Мария Гепперт-Майер,
Среди этих  выдающихся ученых , собранных со всего мира, большинство   были еврееми.

Рудольф Пайерлс родился в Берлине в еврейской семье. Учился в университетах Берлина, Мюнхена и Лейпцига. Преподавал в Цюрихском политехническом институте (1929—1932), затем переехал в Англию, где решил остаться после прихода Гитлера к власти в Германии (получил британское гражданство в 1940 году). Работал в Манчестерском (1933—1935), Кембриджском (1935—1937), Бирмингемском (1937—1963), Оксфордском (1963—1974), Вашингтонском университетах (1974—1977).
Награды
• Командор орден Британской империи (1945)
• Медаль и премия Резерфорда (1952)
• Королевская медаль (1959)
• Медаль Лоренца (1962)
• Медаль имени Макса Планка (1963)
• Медаль и премия Гутри (1968)
• Премия Энрико Ферми (1980)
• Медаль Маттеуччи (1982)
• Медаль Копли (1986)
• Медаль Дирака (1991)

Пайерлс был инициатором приглашения в проект Клауса Фукса, который оказался советским шпионом. Впоследствии Пайерлс был активным участником Пагуошского движения.

Отто Роберт Фриш (нем. Otto Robert Frisch  Родился в Вене в еврейской семье. В 1926 окончил Венский университет. Впоследствии работал в различных местах Европы и Америки: в Берлине у О. Гана (1927—1930), в Гамбурге у О. Штерна (1930—1933), в Лондоне у П. Блэкетта (1933—1934), в Копенгагене у Н. Бора (1934—1939), в Бирмингеме (1939—1940), в Ливерпуле (1940—1943), в Лос-Аламосской национальной лаборатории (1943—1945), в Харуэлле (1945—1947). С 1947 являлся профессором Кембриджского университета (до 1972)

В 1940 году дал (совместно с Рудольфом Пайерлсом) первую оценку критической массы урана-235 для атомной бомбы, которая оказалась не столь велика, как считалось ранее. Этот результат был изложен в так называемом «меморандуме Фриша — Пайерлса», который во многом инициировал широкомасштабные исследования возможности создания ядерного вооружения.

Эдвард Теллер. широко известный как «отец водородной бомбы». Эдвард Теллер родился 15 января 1908 года в Будапеште (Австро-Венгрия) в еврейской семье.
•  В 1946—1952 Теллер — профессор Чикагского университета, в 1946—1952 — заместитель директора Лос-Аламосской лаборатории.
•  B 1953—1975 — профессор Калифорнийского университета в Беркли.
•  С 1954 — директор вновь организованной Ливерморской радиационной лаборатории им. Лоуренса при Калифорнийском университете. Руководитель программы по созданию водородной бомбы (первое её испытание прошло на Маршалловых островах 1 ноября 1952). Теллер был членом генерального консультативного комитета Комиссии по атомной энергии США.
•  В 1957—1973 — руководитель Операции «Плаушер», программы использования мирных ядерных взрывов на территории США, под его руководством произведено 27 взрывов
В 1962 Теллер был удостоен премии Э.Ферми Комиссии по атомной энергии США «за вклад в химическую и ядерную физику, за руководство исследованиями в области термоядерного синтеза и за усилия по укреплению национальной безопасности».

Энрико Ферми (итал. Enrico Fermi; 29 сентября 1901, Рим, Италия — 28 ноября 1954, Чикаго, США) — итальянский физик, наиболее известный благодаря созданию первого в мире ядерного реактора, внёсший большой вклад в развитие ядерной физики, физики элементарных частиц, квантовой и статистической механики. Считается одним из «отцов атомной бомбы». За свою жизнь он получил несколько патентов, связанных с использованием атомной энергии. Лауреат Нобелевской премии по физике 1938 года «за доказательство существования новых радиоактивных элементов, полученных при облучении нейтронами, и связанное с этим открытие ядерных реакций, вызываемых медленными нейтронами»

Нильс Хенрик Давид Бор (дат. Niels Henrik David Bohr — датский физик-теоретик и общественный деятель, один из создателей современной физики. Лауреат Нобелевской премии по физике (1922). Член Датского королевского общества (1917) и его президент с 1939 года. Был членом более чем 20 академий наук мира, в том числе иностранным почётным членом Академии наук СССР (1929; членом-корреспондентом — с 1924).
Нильс Бор родился в семье профессора физиологии Копенгагенского университета Христиана Бора (1858—1911), дважды становившегося кандидатом на Нобелевскую премию по физиологии и медицине, и Эллен Адлер (1860—1930), дочери влиятельного и весьма состоятельного еврейского банкира и парламентария-либерала Давида Баруха Адлера (1826—1878, датск.) и Дженни Рафаэл (1830—1902) из британской еврейской банкирской династии Raphael Raphael & sons
Награды
• Медаль Хьюза (1921)
• Медаль и премия Гутри (1922)
• Нобелевская премия по физике (1922)
• Медаль Маттеуччи (1923)
• Силлимановская лекция (1923)
• Медаль Барнарда (1925)
• Медаль Франклина (1926)
• Медаль имени Макса Планка (1930)
• Фарадеевская лекция (1930)
• Медаль Копли (1938)
• Орден Слона (1947)
• Международная золотая медаль Нильса Бора (1955) — в честь Н. Бора была учреждена награда и её первым лауреатом стал сам Бор
• Премия «За мирный атом» (англ.) (1957)
• Медаль и премия Резерфорда (1958)
• Медаль Гельмгольца (1961)
• Премия Соннинга[en] (1961)
• Почётные учёные степени Кембриджского, Манчестерского, Оксфордского, Эдинбургского, Сорбоннского, Принстонского, Гарвардского университетов, университета Макгилла, Рокфеллеровского центра и др.

Фукс, Эмиль Юлиус Клаус В 1941 году подключился к группе Рудольфа Пайерлса, которая в то время работала над уточнением критической массы урана и проблемой разделения изотопов. В том же году, несколько месяцев спустя после начала войны Германии против СССР, Фукс вышел на представителей советской военной разведки и начал передавать сведения о британских разработках в области ядерного оружия. В 1943 был передан на связь разведке НКГБ СССР. В 1943 году, по рекомендации Пайерлса, он стал участником Манхэттенского проекта. С июня 1944 года Фукс передает своему связнику Гарри Голду информацию, касающуюся своей части исследовательской работы по «Манхэттенскому проекту

Рудольф Пайерлс позднее писал : «Я знаю, что Фукс действовал согласно своим убеждениям. Он делал это не ради денег и не по принуждению. Он просто думал, что коммунисты должны получить всю информацию».Виктор Вайскопф писал «Он был убеждённым коммунистом. Он полагал, что атомная бомба не должна принадлежать только западному миру… Равновесие, очевидно, должно существовать».

Лео Сциллард (венг. Szil;rd Le;, родился 11 февраля 1898, Будапешт, Австро-Венгрия — умер 30 мая 1964, Ла-Холья, Калифорния, США) — американский физик  венгерско -еврейского происхождения.
Вместе с Энрико Ферми определил критическую массу 235U и принял участие в создании первого ядерного реактора[5]. Предложил использовать графит как замедлитель нейтронов. Занимался расчётами критической массы урана и управлением ядерным цепным процессом.
Награды
•  Приз «Атомы для мира» (Atoms for Peace Award, 1959, совместно с Вигнером)
•  Премия «Гуманист года» (1960, Американская гуманистическая ассоциация)
•  Премия Эйнштейна (1960)
•  В честь учёного названы кратер Силард на обратной стороне Луны и астероид 38442.] •  В 1974 году учреждена Премия Лео Силарда.

Джон фон Нейман (англ. John von Neumann; или Иоганн фон Нейман, нем. Johann von Neumann; при рождении Янош Лайош Нейман, венг. Neumann J;nos Lajos, IPA: [28 декабря 1903, Будапешт — 8 февраля 1957, Вашингтон) — венгеро-американский математик еврейского происхождения, сделавший важный вклад в квантовую физику, квантовую логику, функциональный анализ, теорию множеств, информатику, экономику и другие отрасли науки.

Ричард Фейнман. Ричард Филлипс Фейнман родился в  еврейской семье. Его отец, Мелвилл Артур Фейнман (1890—1946), эмигрировал в США из Минска с родителями в 1895 году; родители матери, Люсиль Фейнман (урождённой Филлипс, 1895—1991), эмигрировали в США из Польши.
Основные достижения относятся к области теоретической физики. Один из создателей квантовой электродинамики. В 1943—1945 годах входил в число разработчиков атомной бомбы в Лос-Аламосе. Разработал метод интегрирования по траекториям в квантовой механике (1948), а также так называемый метод диаграмм Фейнмана (1949) в квантовой теории поля, с помощью которых можно объяснять превращения элементарных частиц. Предложил партонную модель нуклона (1969), теорию квантованных вихрей. Реформатор методов преподавания физики в вузе. Лауреат Нобелевской премии по физике (1965, совместно с С. Томонагой и Дж. Швингером).
Награды и признание
•  Премия Эйнштейна Мемориального фонда Льюиса и Розы Страусс (1954)
•  Премия Эрнеста Лоуренса Комиссии по атомной энергии Соединенных Штатов Америки (1962)
•  Мессенджеровские лекции (1964)
•  Нобелевская премия по физике (1965)
•  Медаль Эрстеда (1972)
•  Международная золотая медаль Нильса Бора Датского общества инженеров-строителей, электриков и механиков (1973)
•  Национальная научная медаль США (1979)

Сэр Джозеф Ротблат (англ. Sir Joseph Rotblat; 4 ноября 1908, Варшава — 31 августа 2005, Лондон) .Происходил из семьи польских евреев .Британский физик и радиобиолог, общественный деятель, член Лондонского королевского общества (1995), лауреат Нобелевской премии мира за усилия, направленные на ядерное разоружение (1995), один из основателей и руководителей Пагуошского движения учёных, почётный и иностранный член ряда академий наук и научных обществ.
. Защитил степень доктора в Варшавским университете. Работал в радиологической лаборатории Варшавского научного товарищества. В 1939 году выехал на постоянное место жительства в Великобританию, а в 1946 г. получил британское подданство. В 1998 г. получил титул сэра. Автор многочисленных научных работ в области атомной и ядерной физики. Был иностранным членом Польской академии наук. Являлся директором центра ядерных исследований университета в Ливерпуле, а также работал на должности профессора университета в  Лондоне и St. Bartholomew’s Hospital Medical College

Исидор Айзек Ра;би (англ. Isidor Isaac Rabi; 29 июля 1898, Рыманув, Австро-Венгрия — 11 января 1988, Нью-Йорк, США) — американский физик, лауреат Нобелевской премии по физике в 1944 г. «за резонансный метод измерений магнитных свойств атомных ядер»..
Раби родился в еврейской семье в городе Рыманов на Лемковщине, бывшем тогда в Австро-Венгерской империи. Через год после рождения родители Раби эмигрировали в США.
После войны Раби продолжает исследовательскую работу, которая внесла вклад в изобретение лазера и атомных часов. Он также был одним из основателей Брукхейвенской национальной лаборатории и организации ЦЕРН.
Раби возглавлял физический факультет университета Колумбии с 1945 по 1949 гг, когда на нём работали два Нобелевских лауреата (Раби и Энрико Ферми), а также 11 будущих лауреатов, среди которых были семь сотрудников факультета (Поликарп Куш, Уиллис Лэмб, Мария Гёпперт-Майер, Джеймс Рейнуотер, Норман Рамзей, Чарльз Таунс и Хидэки Юкава), учёный-исследователь Ааге Бор, приглашённый профессор Ханс Бете, аспирант Леон Ледерман и студент Леон Купер.

Станислав Марсин Юлэм (Ulam, 1909-1984), американский математик ,родился в еврейской семье, родом из Львова (в ту пору польского), доказавший принципиальную возможность создания водородной бомбы (конфигурация Теллера-Юлэма). Выпускник львовского политехнического института. По приглашению фон Неймана работал в Принстонском институте фундаментальных исследований (1936), читал лекции в Гарвардском университете (1939-40) и в университете штата Висконсин (1941-43). В Лос-Аламосе с 1943 по 1965 год.

Мария Гепперт-Майер (1906-1972), физик, Нобелевский лауреат 1963 г., член Нац. АН США и Американской . академии искусств и наук.
Родилась она в Германии в немецко-еврейской семье, окончила Геттингенский университет, вышла замуж, родила двух детей, после прихода к власти нацистов уехала с семьей в США. В 1941 г. Г.-М. стала преподавателем колледжа Сары Лоуренс, правда с неполной занятостью. Это была ее первая оплачиваемая преподавательская должность. На следующий год ее  ввели ее в Манхэттенский проект  где возглавила группу, занимавшуюся исследованием возможности выделения расщепляющегося изотопа урана из природного урана с помощью фотохимических реакций. В 1945 г. она провела несколько месяцев в Лос-Аламосской лаборатории Манхэттенского проекта, где работала с Эдвардом Теллером. Установила, что ядро атома имеет оболочковое строение (наподобие луковицы), а также объяснила так наз. “магические ядерные числа”. Это открытие позволило сделать скачок в понимании строения физической материи, состоящей из атомов.

Результаты работы ученых по созданию ядерного оружия известны и наступила  новая эра в истории человечества. Впервые люди почувствовали, что они могут уничтожить  собственную планету. “Если бы я знал, — говорил после войны Альберт Эйнштейн, — что немцам не удастся создать атомную бомбу, я бы и пальцем не пошевельнул” (Р. Юнг. Ярче тысячи солнц. М., Госатомиздат, 1961, стр. 79). Большинство из участников создания атомной бомбы  сразу после первых испытаний  пришли к убеждению что это страшное оружие должно быть под международным контролем. Ученые в Лос-Аламосе верили, что бомба была сделана ради спасения от нацизма вековых завоеваний западной цивилизации и культуры, — в последующем же им  приходилось свыкаться с мыслью, что торжество науки может угрожать  этим завоеваниям.Организация Обьедененых Наций (ООН),созданная как раз в тоже время как и ядерное оружие, как нельзя лучше подходила для этого.

После атомных взрывов в японских городах Хиросима и Нагасаки Георгий Кистяковский становится активным противником своего же детища. Например, в 1958 г. входил в состав американской делегации на совещании в Женеве по вопросам контроля ядерных испытаний. Джозеф Ротблат  покинул Лос-Аламос, когда стало ясно, что нацистам бомбы не создать. Позже он писал: «Уничтожение Хиросимы показалось мне актом безответственности и варварства. Я был вне себя от гнева…». Экспериментатор Роберт Уилсон прямо сожалел, что не последовал примеру Ротблата, В последующем несколько человек — среди них Уилсон, Ротблат, Моррисон и Виктор Вайскопф — зареклись работать над созданием оружия

После испытания атомной бомбы против ее применения в Японии выступили многие из тех, кто ее создал. В Чикагском университете была создана комиссия под председательством лауреата Нобелевской премии профессора Франка. В нее вошел и Лео Сциллард. Эта комиссия вручила военному министру США петицию ученых, выступавших не только от своего имени, но и от имени всех сотрудников Манхэттенского проекта. В петиции говорилось, что применение атомной бомбы грозит США катастрофой в тысячу раз более ужасной, чем в Пирл-Харборе. Ученые предупреждали, что США не удастся долго сохранить монополию на атомное оружие.

Петиция заканчивалась советом “не применять преждевременно атомную бомбу для внезапного нападения на Японию. Если США первыми обрушат на человечество это слепое орудие уничтожения, то они лишатся поддержки общественности всего мира, ускорят гонку вооружений и сорвут возможность договориться относительно подготовки международного соглашения, л предусматривающего контроль над подобным оружием” (М. Рузе. Роберт Оппенгеймер и атомная бомба. М., Госатомиздат, 1963, стр. 66).

Эта петиция, так же как и вторая, направленная президенту Трумэну Сциллардом за подписью 67 ученых, не возымела действия. Отвергнуто было и предложение ученых продемонстрировать противнику мощь атомного оружия где-нибудь в пустынном районе.

Под влиянием  этих предложений ученых  началась подготовка  проекта международного контроля за атомной энергией, который предусматривал не запрещение и уничтожение атомного оружия, а  контроль над делящимися материалами и их применением как промышленного, так и военного характера. Этот проект вошел в историю как план Баруха.

План Баруха — это американский план, представленный на комиссию ООН по атомной энергетике в 1946 году, в котором содержались условия, на которых США предлагали другим странам развивать сотрудничество по линии мирного использования атома. Данный план был представлен советником Рузвельта, американским финансистом Бернардом Барухом. Барух представил свой план на собрании Комиссии ООН по атомной энергии, состоявшемся 14 июня. Его вступительное слово было пафосным: «Сейчас перед нами стоит выбор — быть быстрыми или мертвыми», — сказал он. План призывал к «административному контролю или присвоению всех производственных процессов, связанных с атомной энергией и представляющих потенциальную угрозу для мировой безопасности».
Производство атомного оружия могло быть приостановлено, а имеющиеся арсеналы ликвидированы лишь в том случае, если «удастся достичь договоренности об адекватной системе контроля над атомной энергией, в том числе об отказе от бомбы как от вида оружия, и приступить к фактическому выполнению этой договоренности, а также определить виды наказания за нарушение правил контроля, причем такие нарушения должны клеймиться как международные преступления». Государства, нарушающие правила, должны «понести наказания настолько серьезные, насколько это определят Объединенные Нации, и настолько скорые и обязательные для выполнения, насколько возможно», причем «следует исключить право вето, которое может быть использовано для защиты государств, нарушающих официальные соглашения, направленные на предотвращение развития или использования атомной энергии в деструктивных целях».

Данный план содержал такие пункты, как создание международного Агентства по атомным разработкам (Atomic Development Authority), предполагалась передача этому агентству контроля над атомным производством и обмен исследованиями в рамках него между странами.. Контроль агентства должен был осуществляться в рамках международных инспекций на местах. План предполагал введение механизма контроля за ядерными программами вступающих в сотрудничество стран через проведение международных инспекций на территориях этих стран. Центральным органом этого агентства должна была стать комиссия ООН по атомной энергетике. Однако предполагалось, что она не будет непосредственно подчинена Совету безопасности и решения в ней будут приниматься большинством голосов.

Эти условия не устраивали СССР. Советский Союз не устраивали иностранные инспекции на советских ядерных объектах, в условиях взаимного недоверия, если не сказать враждебности. Не соглашалось советское руководство и с принципом принятия решений в комиссии, где СССР оказывался бы в меньшинстве.

В Москве считали, что Вашингтон будет использовать сотрудничество с СССР, чтобы препятствовать созданию ядерного потенциала СССР. Поэтому, в процессе переговоров, в противовес плану Баруха , советская дипломатия выдвинула идею отказа от использования атомной энергии в военных целях. Соответствующие предложения выдвигались советской делегацией в комиссии в 1946 – 1947 гг. Речь шла о попытке убедить США согласиться с запрещением ядерного оружия взамен согласия СССР включиться в «план Баруха», с условием его частичной доработки и подчинения комиссии по атомной энергии Совету безопасности, в котором и СССР и США имели право вето. Такой проект был неприемлем для США, которые при его реализации потеряли бы преимущества военно-ядерной монополии. Как отмечал в письме к Б.Баруху командующий ВВС США Карл Спаатс: «Любые меры, предпринятые в ближайшее время для контроля над атомными взрывными устройствами, имели бы тяжелые и неблагоприятные военные последствия для Соединенных Штатов, поскольку результатом было бы сокращение преимущества США без пропорционального сокращения силы других держав. Такая мера создаст угрозу безопасности Соединенных Штатов». Соглашаясь с такой логикой, американская делегация в комиссии игнорировала советскую позицию и предложения Москвы. Обсуждения затягивались, время шло, страны продолжали работать над ядерными проектами. Поскольку решения в комиссии принимались большинством голосов, в декабре 1946 г. она одобрила американский проект и представила его на утверждение СБ ООН, где тот не был одобрен из-за возражений Советского Союза. После этого «план Баруха» (в 1948 г.) был возвращен на доработку в комиссию. В её статусе были произведены изменения. Из независимой структуры она стала органом, подчиненным Совету безопасности. СССР получил возможность применять право вето. Это вызвало недовольство США. Работа комиссии была парализована, и в 1949 г. она прекратила свою деятельность.

Таким образом, первая попытка ввести ограничения ядерных вооружений закончилась неудачей.

Всем известен эпизод на  Потсдамской  конференции, когда Трумэн сообщил Сталину о успешном испытании атомной бомбы и не увидел ожидаемой реакции. Трумэн не знал, что практически все ,что происходит в США связанное с разработкой атомного оружия давно было известно Сталину и в СССР  активно идет разработка  собственной бомбы.

Работы предшествующие созданию советской атомной бомбы начались намного раньше чем официально было принято решение о создании проэкта.

Советские физики работали с радиоактивными материалами еще до войны. Появившаяся 5 мая 1940 г. газета “Нью-Йорк Таймс статья Лоуренса повлекла за собой событие, которого он не ожидал и о котором, возможно, так никогда и не узнал. Георгий Вернадский , который в то время преподавал историю в Йельском университете , зная, конечно, об интересе своего отца к проблемам урана и атомной энергии, послал ему статью Лоуренса. Когда Вернадский получил это письмо, он находился в санатории “Узкое” , расположенном недалеко от Москвы. История, рассказанная Лоуренсом, произвела на него очень большое впечатление Вернадский был просто поражен сообщением Лоуренса об экспериментах с ураном-235. Первый вопрос, который пришел ему в голову, был о том, хватит ли у Советского Союза урановой руды для использования в качестве источника атомной энергии. Он и Хлопин , который тоже находился в Узком, написали в Отделение геологических и географических наук, предлагая разработать план разведки залежей урана: “Уран из металла, находившего себе лишь ограниченное применение и рассматривавшегося всегда как побочный продукт при добыче радия, приобретает совершенно исключительное значение,- писали они – Разведки известных месторождений и поиски новых производятся темпами совершенно недостаточными и не объединенными общей идеей”

В ответ на эту записку Академия, сформировала “тройку”, в которую входили Вернадский , Виталий Хлопин и Александр Ферсман , для разработки “проекта мероприятий, которые необходимо осуществить в связи с возможностью использования внутриатомной энергии” .

Несколькими днями позже Вернадский написал письмо вице-президенту Академии, в котором объяснил, почему он считает этот вопрос таким срочным: “По имеющимся известиям, полученным мною почти случайно и в неполной форме из-за искусственных препятствий, установленных, к сожалению, для чтения зарубежной прессы, сейчас в США и в Германии идет энергичная и организованная работа в этом направлении, несмотря на мировые военные события. Наша страна ни в коем случае не может стоять в стороне и должна дать возможность и денежные средства для широко организованной и спешной работы в этой области первостепенного значения” .

5 июля 1940 г. Вернадский  писал сыну в Нью-Хэйвен: “Спасибо за присланную из Вашингтона вырезку из “Нью-Йорк Тайме” об уране. Это было первое известие об этом открытии, которое дошло до меня и до Москвы вообще. Я немедленно двинул дело. 26.VI образовалась в Академии “тройка” под моим председательством (Ферсман и Хлопин) с правом кооптации. Ферсман в Мурманске, но я начал работу немедленно. Надо использовать лето и осень. Не ожидал я, когда Содди впервые ярко выяснил возможность использования внутриатомной энергии (более 35 лет тому назад), что доживу до того времени, когда видится не только обсуждение, но и работа в этой области. Я думаю теперь, что открывающиеся возможности для будущего здесь большие, чем применение в XVIII веке пара и в XIX – электричества” . В других письмах он опять проводил параллель между атомной энергией и электричеством. Именно эта перспектива – в большей степени, чем непосредственная опасность, исходящая от Германии, о чем написал Лоуренс,- побудила Вернадского к действиям. Его замечание о том, что в Соединенных Штатах и Германии работа движется быстро, “несмотря на мировые военные события”, а не из-за них, подтверждало это.
12 июля Вернадский и Хлопин направили письмо Николаю Булганину , заместителю Председателя Совнаркома, ответственного за химию и металлургию, в котором обращали его внимание на открытие деления атомного ядра и на огромное количество энергии, которое при этом освобождается . Представляется, что это была первая попытка советских ученых предупредить одного из главных членов правительства о том, что открытие деления урана-235 медленными нейтронами дает возможность управлять реакцией деления ядра. На пути практического использования атомной энергии, считали они, стоят весьма значительные трудности, которые “не имеют, однако, принципиального характера”. Ученые просили правительство предпринять шаги, “которые обеспечили бы Советскому Союзу возможность не отстать в разрешении этой важнейшей задачи от зарубежных стран”. Перед Академией должна быть поставлена задача сконструировать устройство для разделения изотопов и ускорить проектирование нового “сверхмощного” циклотрона ФИАНа В СССР работы по урану начались постепенно в 1942–1943 годах.

Советская разведка сразу была подключена к проблемам разработки атомной бомбы.Перед ней была поставлена задача  по хищению атомных секретов за рубежом.

Если верить Павлу Судоплатову, с 1944 года — начальник группы (позже — отдел) «С», который занималась агентурным добыванием и обобщением материалов по атомной проблематике. в сороковых годах Оппенгеймер  и  другие  американские физики, работавшие   в  Лос-Аламосе, передали советским связным данные о расположении  исследовательских  центров, досье на ученых, участвовавших в Манхеттенском проекте, секретные статьи, фотографии атомного реактора в Оак-Ридж (штат Теннесси) и даже чертежи атомной бомбы.

Так уж  случилось, что почти все агенты и профессиональные разведчики добывшие для Советского Союза секреты атомного оружия были евреи. Вот  что пишет об этом Марк ШТЕЙНБЕРГ- известный военный историк и обозреватель. http://www.krugozormagazine.com/show/Bomb.720.html

До сих пор в России бытует легенда, что поводом для начала исследований возможностей ее создания послужило письмо Сталину  талантливого физика Г.Флерова, в то время лейтенанта Красной Армии, которое  он послал  в июле 1942 года. Такое письмо существовало. Но  почти за год до его написания, в штаб Разведуправления Красной Армии поступило многостраничное донесение его лондонской резидентуры, что  в Англии начата работа по созданию оружия, использующего энергию  расщепления атомов урана. В декабре 1941 из Лондона поступил еще один подробный доклад о деятельности  проекта “Тьюб Эллойз”, как шифровались эти работы. В нем приводились принципы устройства атомной бомбы, примерный расчет необходимого количества изотопа урана и техника его изготовления.

На основе этих  донесений был составлен краткий доклад, который 10 марта 1942 года глава НКВД Лаврентий Берия  доложил Сталину. А тот приказал привлечь к его изучению  компетентных специалистов. И вскоре состоялось постановление ГКО № 2352 “Об организации работ по урану”, которое и можно принять за точку отсчета советской атомной  программы.
Почти все документы, ставшие источниками этого Постановления ГКО, поступили из Лондона от сотрудника резидентуры ГРУ Симона Давидовича Кремера. Он был кадровым офицером , командиром кавалерийского полка, когда в 1938 году его внезапно направили в Лондон помощником военного атташе.
Разведчиком этот конник стал потому, что большинство профессионалов  было вырублено топором сталинских репрессий. Тем не менее, почти 4 года он вполне успешно справлялся с задачами, завербовал немало ценных агентов. В конце декабря 1940 года  в их число вошел талантливейший германский физик Клаус Фукс.

Профессор Фукс, эмигрировавший из гитлеровского рейха, в то время был привлечен к работе в британском урановом проекте, занимался разработкой научных обоснований процесса ядерного взрыва. Именно он и передавал Кремеру те материалы, которые послужили основанием для принятия Постановления ГКО № 2352. Кремер провел с Фуксом ( псевдоним “Отто”)  4 конспиративных встречи и получил от него более 240 страниц важных  сведений о проекте “Тьюб Эллойз”.
Но в июле 1942 года полковник Симон Давидович Кремер подал рапорт с просьбой  направить его на фронт. И, несмотря на попытки удержать его в резидентуре, обещая повысить в должности, этот  суровый воин настоял на своем. А на фронте командир  механизированной бригады  Кремер прославился своим воинским мастерством и  воистину неукротимой отвагой. Он бил немцев умело и беспощадно, расплачиваясь за гибель родных и близких в  гомельских рвах. Его бригада первой прорвалась к Балтике, завершив окружение Курлядской группировки немцев. Кремер стал Героем Советского Союза, впоследствии – генерал-майором.

После отъезда Кремера  Фукс был передан на связь  опытнейшей военной разведчице Урсуле Кучински  , ( псевдоним “Соня” ). К сотрудничеству  с  советской спецслужбой  ее приобщил в Китае  Рихард Зорге еще в 1932 году. “Соня” отлично зарекомендовала себя в качестве агента – нелегала  на Дальнем Востоке и в Польше, Швейцарии, Германии. С февраля  1941 она работала на лондонскую резидентуру ГРУ.

Ее первая встреча с Клаусом Фуксом состоялась в Бирмингеме в октябре  1942 года. Она получила от него около 90 страниц документов о работе проекта “Тьюб Эллойз”, которые немедленно были отправлены в Москву. И еще целый год агентурная связь с  “Отто” была ее  главным разведзаданием. За год  эта связь дала московскому Центру более 400 страниц важнейшей информации. Любопытно, что все радиограммы “Сони” немедленно перехватывались  американскими пеленгаторами, но расшифровать их в Вашингтоне   смогли лишь через 50 лет.

На очередной встрече “Отто” сообщил, что его в составе группы  специалистов – ядерщиков направляют в США для участия в американском атомном “Манхеттенском проекте”. “Соня” заранее условилась о деталях организации их  конспиративных встреч в США. В связи с тем, что он должен был работать в закрытом  центре, местоположение которого  не знал, начало связи должно было осуществляться через его  сестру Кристи, проживавшую невдалеке от Нью – Йорка. Хитроумная система связи, разработанная и организованная  “Соней”,  полностью обеспечила успешную конспиративную работу с “Отто”.  Он сотрудничал с советской военной разведкой еще  почти 7 лет и передал огромное количество  данных о работе “Манхеттенского проекта”.

В 1949 году Клаус Фукс был разоблачен британской контрразведкой, арестован и осужден на 14 лет  тюрьмы.  Однако за время  нелегальной работы он сумел передать практически  все  сведения о разработках ядерной бомбы, в которых принимал участие. Они  давали полное теоретическое обоснование процесса  изготовления  боеприпасов с зарядом из  оружейного урана и плутония.

ЯН ЧЕРНЯК .Этот военный разведчик является чемпионом беспрерывной нелегальной работы, не омраченной ни одним провалом. С советской военной разведкой он стал сотрудничать с начала 30 – х годов, создал агентурную группу в Германии, действовавшую до разгрома Третьего рейха. Ее члены работали в самом сердце верховного командования вермахта  и в кругах экономической и политической элиты Берлина. Их было более 30 и ни один не был разоблачен.

Для примера  агентурной эффективности Яна Черняка, отметим, что только в 1944 году  московский Центр получил от него 12 500 листов технической и оперативной информации и более 60 образцов аппаратуры и материалов. В это число входят и сведения по атомным разработкам. О том, что командование  военной разведки придавало этим сведениям исключительную важность, свидетельствует приказ, полученный Черняком в в начале 1942 года, когда он работал в Германии.

Центр приказал ему перебраться в Англию для вербовки крупнейшего британского  физика – ядерщика Аллана Мэя, который работал в Кавендишской лаборатории – одном из центров  проекта “Тьюб Эллойз”. Станет ли он сотрудничать с советской разведкой – целиком зависело от профессионализма Яна Черняка. И Черняк сумел завербовать профессора уже в первых числах февраля 1942 года. Их сотрудничество продолжалось немногим больше 8 месяцев и за это аремя Аллан Мэй  передал  разведчику данные  об установках для разделения изотопов урана,  схему устройства атомного реактора , описание принципов его работы и процесса выделения плутония.

Практически весь цикл  получения оружейных материалов для атомной бомбы Аллан Мэй уложил на 130 листах доклада, который попал в руки Курчатова в октябре 1942 года.  Но в январе следующего года Мэй в составе группы из 12 ученых был переведен в Монреальскую атомную лабораторию. Военная обстановка потребовала сосредоточения британских ядерных изысканий в Канаде. Кроме того, близость к американским объектам “Манхеттенского проекта” должна была способствовать успешному ходу исследований. На последней встрече Черняк оговорил условия восстановления контактов в Канаде. Эти контакты  осуществлены были через два года. Но на связь с  Алланом вышел другой офицер ГРУ.

А сам Черняк, был переправлен в Америку. Здесь в это время активно действовали несколько советских шпионских организаций, направлявших свои усилия на получение информации о создании атомной бомбы. Две из них были направлены НКВД. От ГРУ ГШ “атомным делом” руководил полковник Николай Заботин, канадский резидент. Однако контрразведка этой страны через некоторое время изобличила Заботина в попытках сбора информации по “урановому проекту”. Резидента немедленно отозвали на родину .

Заменивший Николая Заботина Черняк вошел в дело с ходу, перестроил работу агентуры, нашел новые источники информации и уже вскоре в московский разведцентр стали поступать масштабные сведения по “атомному делу”. И, как свойственно было этому гениальному разведчику, в составе таких “отправок” были не только документы. Вот краткий перечень одной из них:
– доклад о ходе работ по созданию атомной бомбы с указанием научно-исследовательских объектов США и Канады, исходных материалов для бомбы и техническим описанием установки для разделения изотопов урана
– доклад об устройстве уранового реактора, чертежи графитного “котла”
– образцы урана-235, урана-233 и плутония.

Думается, даже не специалистам понятна высокая ценность для советских исследователей и разработчиков ядерного оружия присланных Черняком документов и образцов. А “отправок” такого рода он успел сделать немало.
Но дни его в Америке были сочтены. В связи с переходом на сторону США сотрудника советской шпионской резидентуры, который знал некоторых агентов Черняка, было принято решение о его немедленном вывозе. С этой целью использовали военный корабль СССР, находившийся с визитом вежливости в американском порту. Вывоз прошел без инцидентов и в январе 1946 года Черняк сошел на советскую землю в Севастополе.

АРТУР  АДАМС.Судьба этого человека настолько необычна, что требует отдельного описания. Он родился в 1885 году в Швеции. Овдовев, его мать, российская еврейка по происхождению, вернулась в Россию.  Там Артур окончил школу минных специалистов, стал большевиком,  после отсидки в тюрьме вернулся в Швецию, получил там гражданство , странствовал , жил в Германии, Италии, Аргентине, США, Канаде. Знал множество языков, окончил университет в Торонто. В начале 1916 года был призван в американскую армию , стал офицером.  После октябрьского переворота он работал в  американском полпредстве РСФСР.

В 1921 году Адамс был отозван в Москву, назначен директором автозавода АМО. Затем, он занимал руководящие посты в Авиапроме. Но в 1935 году Адамс становится сотрудником разведслужбы РККА, проходит подготовку и выезжает в Нью – Йорк для работы резидентом нелегальной агентуры. Задача – сбор научно – технической информации военного характера. Создает шпионскую группу из более чем 20 специалистов, работавших в оборонной промышленности Америки.
Материалы, которые добывала агентурная сеть Адамса имели огромную ценность. И, тем не менее, в 1938 году он отзывается в Москву и только чудом уцелел от сталинской чистки, выкосившей ряды военной разведки. В 1939 году его снова направляют в Нью – Йорк с прежней задачей.

Начало работ по “Манхеттенскому проекту” не могло пройти мимо такого опытного разведчика и он приступил к вербовке специалистов, которые работали на его объектах. Самым ценным его пробретением стала вербовка в 1944 году крупного ученого из главного атомного центра Лос – Аламоса. Поскольку и в наше время этот агент не разоблачен, ограничимся его псевдонимом, известном ФБР –  “Мартин Кэмп”.

На первой же встрече, от него Адамс получил полные и исчерпывающие данные о процессе создания атомной бомбы. Они составили около тысячи страниц и получили самую высокую оценку в Москве. В следующий раз “Кэмп” передал 2500 страниц закрытых материалов, а также образцы оружейного  урана, плутония и бериллия. Все это оказалось в Москве в июле 1944 года.
До августа 1944 “Кэмп” передал Адамсу еще 1500 страниц секретной информации.   Но при  передаче  их  сотруднику  советского   посольства,     Адамс  был засечен агентами   ФБР. С  этого  момента  слежка стала постоянной. Контрразведчики пытались выявить контакты Адамса, улики против него.Но опытнейший шпион не дал им ни одного шанса.  Вел себя безмятежно,но слежка не прекращалась ни на минуту. И вдруг их подопечный исчез. Адамс сменил 5 конспиративных квартир и в трюме грузового судна был вывезен из США. В Москву он прибыл кружным путем ,лишь в конце 1946 года. На этом его шпионская карьера и завершилась.

ЖОРЖ КОВАЛЬ. В начале ХХ в. из Беларуси в Америку эмигрировала бедная еврейская семья — Абрам и Этель Коваль. Поселились в штате Айова. Там у них и родился второй сын — Жорж. Мальчик рос смекалистым, коммуникабельным, а в старших классах стал поддерживать коммунистов. Когда в Америке началась Великая депрессия, семья решила вернуться в Союз. Огромная группа репатриантов через Тихий океан прибыла на Дальний Восток. Семья Коваль планировала ехать дальше, в Беларусь, но возвращаться в родные места им запретили: для таких как они советская власть создала Еврейскую автономную область, — пришлось поселиться в Биробиджане. После школы Жорж поступил в Московский химико-технологический институт им. Менделеева. А после окончания МХТИ его пригласили в Главное разведывательное управление (ГРУ) и предложили работу в Штатах — парень свободно говорил по-английски, да и американский образ жизни был для него родным.Позднее он был заброшен в США. Поскольку Коваль имел документы, подтверждающие, что он окончил два курса американского технического колледжа, то его направили  на специальные курсы, связанные с работой на объектах по производству радиоактивных материалов. Курсы были при Нью-Йоркском городском колледже.

В августе 1944 года рядовой американской армии Жорж Коваль успешно завершил обучение на курсах и был направлен на секретный объект в город Ок-Ридж (штат Теннесси), один из основных в “Манхеттен – проекте”. Перед отъездом в Ок-Ридж Коваль встретился с резидентом под псевдонимом “Фарадей” и доложил о новом назначении. Разведчики отработали условия связи. Ни “Дельмар”, ни “Фарадей” не знали тогда, что выпускнику Московского химико-технологического института и Нью-Йоркского городского колледжа предстояло стать сотрудником объекта, работавшего по плану  программы создания атомной бомбы.
В то время советские разведслубы сумели внедрить агентов в главную атомную лабораторию  Лос – Аламос, но об Ок – Ридже имелись только самые общие данные, не позволявшие даже понять, что именно там производят. Между тем, в этом закрытом городе – объекте “Х”, как значился он в номенклатуре “Манхеттен – проекта”, вырабатывались самые основные элементы атомного комплекса, без которых о бомбе и речи быть не могло.
От “Дельмара” стало известно, что в Ок-Ридже производятся обогащенный уран и плутоний, что этот объект разделен на три основных литерных сектора: К-25, У-12 и Х-10. Жорж работал на предприятии Х-10, на котором действовала  установка по производству плутония.  Он был радиометристом и поэтому имел доступ в разные отделы предприятия. Все, что делалось в секторах К-25 и У-12, ему тоже было известно. Он смотрел на американские установки по производству урана и плутония глазами дипломированного специалиста, окончившего один из лучших советских высших учебных заведений – МХТИ. Техническое образование позволяло Ковалю точно оценивать то, что он видел, и выделять самое главное.

В последующем  с ним встречался советский разведчик “Клайд”. Встреч было несколько. Жорж сообщил о том, что обогащенный уран и плутоний, производившиеся в Ок-Ридже, под усиленной охраной отправляется военными самолетами в другую лабораторию, которая находилась в Лос-Аламосе
Сведения “Дельмара” немедленно передавались в Москву. В Центре на их основе готовились донесения на имя генерал-лейтенанта П. Судоплатова, начальника отдела “С”, из которого  в обезличенном виде  направлялись И.В. Курчатову, изучавшего их и ставившего новые задачи перед сотрудниками разведывательных служб.

“Дельмар” в декабре 1945 года сообщил о том, что американцы производят полоний и также используют его в атомном проекте. В донесении, в частности, сообщалось:  “…Изготовленный полоний отправляется в штат Нью-Мексико, где используется для создания атомных бомб. Полоний производится из висмута. На 1 ноября 1945 года объем продукции завода составил 300 кюри полония в месяц, а сейчас доведен до 500 кюри.”

13 февраля 1946 года в ГРУ было получено еще одно письмо. Вот его содержание: “При этом направляю краткое описание процесса производства элемента полония, полученное нами от достоверного источника”. Таком образом Жорж Коваль был первым разведчиком, который подсказал советским физикам и конструкторам, как получается и для чего используется в американских атомных зарядах химический элемент полоний.

До поступления   в Москву  сведений Коваля об использовании американцами полония, этим веществом в рамках советского атомного проекта никто не занимался. Сведения, переданные Ж.А. Ковалем в декабре 1945 – феврале 1946 г. в Москву об использовании американцами в их первой бомбе полония, подсказали советским ученым идею и показали правильный путь решения проблемы, связанной с нейтронным запалом этого боеприпаса.

В 1945 году Коваль уже имел воинское звание “сержант штабной службы”. Вскоре его перевели на новое место службы – в лабораторию, которая располагалась на секретном объекте в городе Дейтон, штат Огайо. Новая должность расширила его информационные возможности. В  лаборатории тоже работали физики и химики, выполнявшие задания в рамках американского атомного проекта. Научные исследования говорили о том, что работа в США по созданию атомной бомбы вступает в завершающую стадию.

На очередной встрече Жорж передал “Клайду” сведения об основных направлениях работы лаборатории в Дейтоне. Руководство лаборатории , относилось к сержанту Ковалю с большим доверием.  В сентябре 1945 года завершилась Вторая мировая война. Жоржа Коваля уволили с военной службы. Начальник лаборатории предложил ему остаться на прежней должности вольнонаемным сотрудником, обещал  повышение по службе.  Однако Коваль предпочел вернуться в Москву. На этом его агентурная деятельность прекратилась. Вспомнили о ней лишь в 2007 гогоду, когда Жоржу Ковалю посмертно было присвоено звание Героя России.
Оценка его деятельности президентом России Владимиром Путиным звучит так: “Он внeс неоценимый вклад в решение одной из ключевых задач того времени – в задачу создания атомного оружия. Я бы хотел, чтобы память о Жорже Абрамовиче была увековечена в музее Главного разведуправления Генерального штаба”.

Кроме военной  разведки , атомные секреты похищали и весьма успешно – сотрудники спецслужб НКВД.

ВАРДО.  Таков был служебный псевдоним у Елизаветы Зарубиной, жены секретаря советского посольства в США, прибывшей в Вашингтон вместе с мужем в октябре 1941 года. На деле же, родовая ее фамилия была Горская-Розенцвейг. Среди знаменитых советских разведчиц, прошедших в 20-е годы школу  Иностранного отдела ОГПУ (ИНО),  она занимает особое место.
В послужном списке Елизаветы Юльевны Зарубиной – десятки результативных операций, сотни завербованных источников, ценных контактов и агентурных связей. Она свободно владела шестью языками, обладала высокой личной культурой и незаурядным умением привлекать к себе людей. В СССР  была единственной из бывших иностранок, принявших советское гражданство, кто дослужился до звания подполковника КГБ.
Даже сегодня российская разведка еще не готова открыть подлинное служебное досье Елизаветы Зарубиной – столь масштабной являлась ее деятельность на поле битвы спецслужб. В кабинете истории СВР ей посвящена отдельная экспозиция.
Следует специально подчеркнуть, что  в задачи, которые выполняла она вместе с мужем, сперва не входил поиск информации о создании атомной бомбы физиками Соединенных Штатов.  В то время они только приступали к  этому колоссальному проекту. Ведь письмо президенту Рузвельту, в котором Эйнштейн настаивал на развертывании работ  по урановой программе , он направил лишь в марте 1940 , но  Василий и Елизавета должны были использовать  патриотический подьем бывших российских граждан , этнических русских и евреев,  собиравших средства для помощи Красной Армии в ее борьбе с нацистами. Было создано большое количество обществ, собиравших деньги и отдававших эти средства в советское  посольство. Елизавета стала желанным гостем в этих обществах, познакомилась со многими активистами и, поощряя  их энтузиазм, завербовала более 20 человек.

В одном из таких обществ она встретилась с Маргаритой Коненковой. Дамы подружились и вскоре Елизавета была в курс отношений своей новой подруги с Эйнштейном. Между тем, Маргарита всеми путями стремилась сохранить их в тайне, прежде всего – от мужа, реакция которого могла быть страшной. Однако “Вардо”  обладала непревзойденной способностью располагать к себе, вызывать доверие и Маргарита поделилась с ней  даже интимными аспектами  отношений с Эйнштейном.

“Вардо”, однако, признания  своей новой подруги   отложила про запас. Потому что тогда гениальный физик не интересовал шпионку   как источник информации. Она понимала, что он не владел секретами, в которых могли бы нуждаться ее руководители.  И у нее хватало шпионских дел, которые необходимо было осуществлять в первую очередь.Однако в сентябре 1942 года Сталин подписал распоряжение “Об организации работ по урану”, которое дало импульс активизации исследований  ядерной программы. Вскоре обе советские разведслужбы  ориентировали закордонную агентуру на поиск  атомных секретов.  Такая задача встала и перед супругами Зарубиными и “Вардо” немедленно вспомнила   сборища физиков в доме Эйнштейна, о которых ей рассказывала Маргарита. При первой же встрече она расспросила подругу о чем беседовали эти гости.  В следующий раз Маргарита поведала ей, что речь шла о создании какой – то чудовищной  бомбы. Назвала и фамилии гостей: Роберт Оппенгеймер, Лео Сциллард, Пауль Вигнер , Георгий Гамов, Ферми и другие.
При каждой новой встрече “Вардо”  уже не просила, а требовала новой информации, а когда Маргарита заупрямилась – пригрозила раскрыть все о ее связи с Эйнштейном и в первую очередь – рассказать Коненкову. Это уже был открытый шантаж. И он сработал, потому что “Вардо” точно потянула нить, оборвать которую для Маргариты было слишком страшно.

Следующим заданием “Вардо”  было знакомство с женой  Опенгеймера и Маргарита выполнила его. А через жену “Вардо” сумела убедить самого  ее мужа – научного руководителя атомного проекта  – принять в Лос – Аламосскую лабораторию крупного физика Клауса Фукса, который  был  советским шпионом и впоследствии передал в СССР  множество секретных данных об устройстве самой бомбы и разработке ее ядерной “начинки”.

Лизе Зарубиной удалось внедриться в окружение Оппенгеймера. В тот же период Оппенгеймер прервал связь с американской компартией. Возможность влиять на него благодаря  женщинам была для Москвы удачей. Они побуждали его брать на работу специалистов левых убеждений. Через родственника Сциларда, работавшего с Туполевым в Москве, Лиза вышла на Лео Сциларда, одного из идеологов манхэттенского проекта. Лиза и Хейфиц через жену Оппенгеймера убедили Оппенгеймера поделиться информацией с учеными, бежавшими от фашистских преследований. Оппенгеймер согласился и даже допускал их в атомный проект в случае, если получал подтверждение антифашистских взглядов. Таким образом Оппенгеймер, Ферми и Сцилард невольно помогли Москве внедрить надежные источники информации в Лос-Аламос, Окридж и Чикагскую лабораторию.

Семенов и Лиза Зарубина создали систему связей, а Квасников и Яцков обеспечили передачу информации. Среди виднейших ученых, которых активно разрабатывали шпионы, используя их родственные связи и антифашистские настроения, был Георгий Гамов – русский физик, сбежавший в США в 1933 году из Брюсселя, где проходил международный съезд физиков. О возможном использовании Гамова и подходах к нему через его родственников в СССР, которые фактически являлись заложниками, НКВД ориентировал академик Иоффе. Гамов имел широкие связи с американскими физиками и поддерживал дружеские отношения с Нильсом Бором. Лиза вышла на Гамова через его жену, тоже физика. Гамов преподавал в Джорджтаунском университете в Вашингтоне и, что особенно важно, руководил в Вашингтоне ежегодными семинарами по теоретической физике. Таким образом, он мог обсуждать с ведущими физиками мира последние, самые перспективные разработки.

Лизе удалось воспользоваться широкими знакомствами, которыми располагал Гамов. Она принудила жену Гамова к сотрудничеству в обмен на гарантии , что родственникам в Союзе будет оказана поддержка в трудные военные годы. В  некоторых случаях американские специалисты нарушали правила работы с секретными документами и показывали Гамову отчеты об опытах, консультировались у него. Нарушение режима работы с документами делалось по общему согласию ученых. От Гамовых удалось получить в устной форме общие характеристики ученых, узнать их настроения, оценки реальной возможности создания атомной бомбы.

Однако  в самый разгар  налаживания агентурных действий, Лиза и Василий Зарубины были срочно отозваны в Москву. Они терялись в догадках, ведь ни одного провала не произошло.  Выяснилось , что в Центр поступил донос сотрудника резидентуры Миронова , обвинявшего Зарубиных в предательстве. И почти полгода московская  контрразведка проверяла эти обвинения. Обвинения оказались беспочвенными. Василия даже повысили в чине, он стал генерал-майором, а Лиза – полковником и до 1946 года занималась аналитической работой во внешней разведке МГБ. Затем была уволена в отставку.

Юлиус и Этель Розенберги.
Ю;лиус Ро;зенберг (англ. Julius Rosenberg; 12 мая 1918 — 19 июня 1953) и его жена Эте;ль (в девичестве Грингласс, англ. Ethel Greenglass Rosenberg; 28 сентября 1915 — 19 июня 1953) — американские коммунисты, обвинённые в шпионаже в пользу Советского Союза (прежде всего, в передаче СССР американских ядерных секретов) и казнённые за это в 1953 году. Розенберги были единственными гражданскими лицами, казнёнными в США за шпионаж за время Холодной войны

Розенберг работал на советскую разведку с начала 1940-х годов. Он завербовал свою жену Этель, её брата Дэвида Грингласса и его жену Рут. Грингласс, сержант американской армии, был механиком в ядерном центре в Лос-Аламосе и передавал ценную информацию через связника советской разведки Гарри Голда (вначале Юлиус уверял его, что это обмен научными сведениями с союзной страной, не имеющий отношения к платному шпионажу). В частности, Грингласс передал Розенбергу рабочие чертежи бомбы, сброшенной на Нагасаки, и отчёт на 12 страницах о своей работе в Лос-Аламосе.

В феврале 1950 года, после провала советской агентурной сети в результате расшифровки  советского шифра в рамках проекта «Венона», в Англии был арестован физик-теоретик Клаус Фукс — главный атомный разведчик СССР; Фукс выдал Голда, который 23 мая был вынужден сознаться, что он связной советской разведки. Голд выдал Грингласса, а Грингласс — Розенбергов. Юлиус Розенберг был арестован в своём доме 17 июля 1950 года, Этель Розенберг взяли под стражу 11 августа 1950 года в зале суда, после того как она на основании Пятой поправки к Конституции США отказалась отвечать на вопросы большого жюри. В середине августа агенты ФБР арестовали в Мексике Мортона Собелла, он стал третьим обвиняемым на процессе]. Розенберги, в отличие от Фукса, Голда и Грингласса, отказались признать свою вину и заявили, что их арест является антикоммунистической и антисемитской провокацией.

Полный список переданной Юлиусом Розенбергом информации продолжает оставаться секретным. Известно лишь, что в декабре 1944 года он добыл и вручил советскому разведчику Александру Семеновичу Феклисову (один из шести советских разведчиков, удостоенных звания Герой России за вклад в решение «атомной проблемы» в нашей стране) подробную документацию и образец готового радиовзрывателя. Это изделие высоко оценили наши специалисты. По их ходатайству было принято постановление Совета Министров СССР о создании специального КБ для дальнейшей разработки устройства и о срочном налаживании его производства. Между тем, после окончания Второй мировой войны американская печать писала о том, что созданные в период войны радиовзрыватели по своему значению уступают лишь атомной бомбе и на их создание было истрачено свыше одного миллиарда долларов!

ГАРРИ ГОЛД. Гарри Голд родился в Берне в семье украинского еврея-эмигранта. Первоначально его фамилия была Голодницкий, однако в годы первой мировой войны семья перебралась в США и сменила фамилию. С сентября 1933 г. Голд работает в Пенсильванской сахарной компании. В это же время молодой человек увлекся коммунистическими идеями, и , когда к нему обратились с предложением помочь Советскому Союзу, он передал информацию о химических методах обработки сахара. Гарри еще не понимал, что этим поступком он поставил себя в зависимость от спецслужб. Вскоре Гарри Голду предоставили возможность получить образование за счет советской секретной службы.
Через два года он получает степень бакалавра естественных наук и начинает работу в филиале компании “Кодак”. Здесь Голд, получает сведения о процессах цветной фотографии и производства нейлона, которые передает советской разведке.В 1944 г. в США под дипломатическим прикрытием прибыл Анатолий Яковлев. Его целью было расширить агентурную сеть, чтобы получить важные сведения по “Манхэттенскому проекту”. Согласно одному из важнейших принципов советской разведывательной службы, Яковлев  не мог лично встречаться с учеными-физиками, работавшими на Москву. Контакты осуществлялись через  Гарри Голда.

В начала февраля 1944 года он стал  на связь с Клаусом Фуксом . В течение пяти месяцев до июня 1944 года они встречаются в Нью-Йорке.  Гарри передавал источнику информации перечень материалов, которые нужно получить, и договаривался с ним о предстоящих встречах, а затем после каждой такой встречи составлял подробный отчет и передавал Яковлеву. В работе строго соблюдались законы конспирации: “источник” не знал ни подлинного имени Гарри Голда, ни его адреса, а Голд, в свою очередь, не имел права самостоятельно выходить на связь с Яковлевым.

В июне 1945 г. Яковлев нарушил одно из правил конспирации. Это привело к тому, что спустя три месяца после ареста Клауса Фукса Гарри Голд был задержан сотрудниками ФБР. Во время обыска у него нашли карту Санта-Фе (штат Нью-Мексико), с обозначением места встречи, которое назвал в своих показаниях Фукс. После разоблачения Фукса связной и курьер Гарри Голд приобрел в глазах ФБР особую ценность: через него надеялись выйти на других крупных шпионов.  Сначала Голд все отрицал, но после длительного перекрестного допроса во всем признался и рассказал даже о самых незначительных подробностях и выдал  Грингласса.  Тот был немедленно арестован и в свою очередь назвал Мортона Собелла. Более того, Грингласс, который был зятем Джулиуса Розенберга и краем уха слышал о его агентурной работе, рассказал об этом на допросе, что привело к аресту Джулиуса и Этель и дальнейшей их трагедии. Голда приговорили к 30 годам тюрьмы.

СУПРУГИ   КОЭНЫ.Материалы, которые получал в Нью-Йорке Семенов, а позднее Яцков, поступали от Фукса и одного из  глубоко законспирированных агентов через курьеров. Одним из этих курьеров была Лона Коэн. Ее муж, Морис Коэн, был привлечен к сотрудничеству Семеновым. В 1939 году Морис женился на Лоне и также привлек ее к разведывательной работе. Сначала Лона отказывалась от сотрудничества, рассматривая его как измену, но Морис убедил ее, что они действуют во имя высшей справедливости и что такого рода сотрудничество вовсе не является предательством. Центр дал согласие на ее работу, имея в виду, что в нелегальных операциях супружеские пары действуют наиболее эффективно. Когда Мориса в июле 1942 года призвали на военную службу, было решено в качестве курьера использовать его жену. Яцков , сотрудник советского консульства в Нью-Йорке, принял Лону Коэн на связь от Семенова. Для прикрытия своих поездок в штат Нью-Мексико Лона посещала туберкулезный санаторий под предлогом профилактики.

Любопытно, что известные как ключевые фигуры советского атомного шпионажа супруги Этель и Джулиус Розенберг , в сущности, были лишь второстепенными лицами в цепи передачи информации. Причем, –  информации о состоянии американской авиации и радиотехники, но к важным оперативным материалам по “Манхеттен – проекту” супруги  Розенберг практически доступа не имели.
Между тем, об эффективности кражи  этих материалов свидетельствует хотя бы то, что через 12 дней после сборки первой атомной бомбы , описание ее устройства было получено в Москве. В  1945 году туда же пришли подробнейшие документы о характеристиках испытательного  взрыва на горе Аламогордо, о методах активации атомной бомбы , а также доклад об электромангнитном методе разделения изотопов урана.

Символично, что почти  абсолютно все материалы ( кроме натурных образцов ) передавались в зашифрованном виде по радио. Но, хотя американская служба радиоперехвата записывала их тексты регулярно, ее пеленгаторы не могли обнаружить местоположение шпионских раций, а дешифровальные органы – раскрыть содержание радиограмм. Это удалось только после осуществления проекта “Венона”, когда с помощью вычислительных машин перехваченные тексты были раскодированы.

Кстати, именно тогда  был установлен один из главных агентов разведки НКВД – Клаус Фукс.  Это произошло в 1950 году.  К тому времени он  вернулся в Англию, но продолжал работать в ядерных проектах  этой страны и США. А те уже осваивали изготовление термоядерного боеприпаса. Английская спецслужба МИ – 5 заподозрила Фукса в агентурной деятельности и арестовала его. Под давлением неопровержимых улик  Фукс признался в передаче адомных секретов советской разведке.

С началом волны арестов в США, Англии и Канаде, руководством военной разведки  и НКВД были приняты срочные меры к выводу легальных и  нелегальных агентов – граждан СССР. Надо сказать, акция прошла вполне успешно.  Яна Черняка еще раньше вывезли на военном корабле. Сумели уехать Пастельняк, Семенов, Феклисов . Джоэл Барр, находившийся во Франции,  посольством СССР переброшен был в Швейцарию, оттуда – в Чехословакию и в Москву. Вывезли также Бруно Понтекорво, супругов Коэн и Василевского.  Григорий Хейфец еще в 1944 году был отозван в Москву и до 1947 года работал в МГБ.

Евреев в спецслужбы Советского Союза привела искренняя вера в необходимость борьбы с врагами коммунизма и защиты своей родины и таким нетривиальным путем. И на этом поприще они служили честно и успешно. Особенно проявилось это в годы войны с нацистской Германией, когда евреи-разведчики совершали поистине чудеса профессионального мастерства и мужества, проникая в самые закрытые структуры фашистов и добывая любые необходимые сведения.

Когда осенью 1945 года в СССР приступили к развертыванию объектов атомного комплекса, абсолютно все сведения о том, как получать оружейные материалы, как действуют установки и целые предриятия, дающие  уран – 235 и плутоний, как устроена атомная бомба, как ее изготовить и испытать – уже были на столах руководителей советской атомной программы.

Павел Судоплатов, начальник группы «С», созданной НКВД в 1944 году для координирования работы разведки в сфере атомных исследований, писал в книге «Спецоперации. Лубянка и Кремль 1930—1950 годы»:
“Качество и объем полученной нами информации от источников в Великобритании, Канаде и США были крайне важны для организации и развития советской атомной программы. Подробные доклады об устройстве и эксплуатации первых атомных реакторов и газовых центрифуг, по специфике изготовления урановой и плутониевой бомб сыграли важнейшую роль в становлении и ускорении работы наших атомщиков, потому что целого ряда вопросов они просто не знали.
Это, в первую очередь, касается конструкции системы фокусирующих взрывных линз, размеров критической массы урана и плутония, сформулированного Клаусом Фуксом принципа имплозии, устройства детонационной системы, времени и последовательности операций при сборке самой бомбы и способа приведения в действие её инициатора… Атомная бомба в СССР была создана за 4 года. Если бы не разведчики, этот срок был бы в два раза больше”.

К работе над советским атомным проэктом были привлечены выдающиеся  физики, создавшие единую, сплоченную общей целью, идеей, команду. Это академик А.Иоффе, Ю.Харитон, Я.Зельдович, А.Сахаров (отец советской водородной бомбы), К.Щелкин, Н.Духов, В.Хлопин, А.Ротшильд, Я.Зильберман, Б.Никитин, А.Вольский, Г.Флеров и многие другие.

Полученные от разведки сведения не  означали , что Курчатов, Зельдович, Гинзбург, Харитон, Сахаров и другие не вели  научной работы, но они не плутали в потемках, а в основном шли проторенным путем. Видимо решение делать первую бомбу в точном соответствии с американским образцом  было правильным и намного сократило время ее готовности.

После разгрома Германии  была создана группа ученых из  различных отраслей, в том числе и физики-атомщики Арцимович, Кикоин, Харитон и многие другие. Руководил этой группой первый заместитель наркома внутренних дел генерал Иван Серов.Задачей этой группы было привлечение немецких специалистов для работы над советскими оборонными проэктами.

Среди начавших работать на советский атомный проект в добровольно-принудительном порядке были выдающиеся немецкие физики, всемирно известные ученые. Такие как лауреат Нобелевской премии Густав Герц, профессора Хайнц Позе, Макс Фольмер, Манфред фон Арденне, Макс Штеенбек – создатель газовой центрифуги для разделения изотопов урана, Роберт Дёпель – создатель аппарата для измерения кинетики ядерного взрыва и многие другие. Для руководства и управления немецкими специалистами в ноябре 1945 года в составе НКВД было создано Управление специальных институтов (9-е управление).

В годы Второй мировой войны барон Манфред фон Арденне создал и возглавил под Берлином исследовательскую лабораторию, работавшую в составе «уранового проекта»и имел звание штандартенфюрера СС. В его лаборатории физик Фридрих Хоутерманс доказал, что изотопы трансурановых элементов (нептуний, плутоний) могут использоваться как ядерное топливо. За большие достижения в «урановом проекте» сам барон был награжден высшей наградой рейха – Рыцарским Крестом .
Сам Арденне имел множество  персональных патентов на открытия и изобретения.
Он был одним из пионеров телевидения, создал поколение электронных микроскопов и масс-спектрометров, множество других приборов.

В 1945 году вся лаборатория в полном составе, со всем оборудованием, приборами, реактивами, оптикой, архивом и документацией, пятнадцатью тоннами урана и двумястами сотрудниками была вывезена в СССР.

Барон заявил, что хочет сам со всеми работниками трудиться на СССР и всю свою лабораторию предоставляет в распоряжение советского правительства. Летом 1945 года в Москве на Октябрьском поле срочно строится закрытый секретный городок под условным шифрованным названием «НИИ Главмосстрой». Тут и разместилась лаборатория барона Манфреда фон Арденне. Для него и его семьи был построен шикарный двухэтажный коттедж, куда он перевез свои вещи, в том числе любимый старинный рояль, на котором любил исполнять классику в четыре руки с женой. Также он привез свой портрет, где было изображено личным художником Гитлера вручение ему дубовых листьев к Рыцарскому Кресту.
6 октября 1945 года на берегу озера Кызыл-Таш (под Челябинском) началось строительство нового атомного центра Челябинск-40, руководителем строительства был Я.Раппопорт. В этом центре разрабатывали проблему плутония. Именно тут и был получен плутоний для первой советской атомной бомбы. Сделал это немецкий ученый доктор Николаус Риль, получивший за эту разработку звание Героя Социалистического Труда и Сталинскую премию вместе с советскими учеными И.Курчатовым, Ю.Харитоном, Я.Зельдовичем. Н.Риль был корифеем в области металлического урана.

Вскоре всю группу барона фон Арденне перебазируют в Сухуми, где будут созданы на базе санаториев два научных центра. Первый центр на базе санатория «Синоп» с кодированным названием «Объект «А» под руководством барона Арденне, второй – на базе санатория «Агудзеры», руководитель – профессор Густав Герц. Эта группа носила кодированное название «Объект «Г». В составе этой группы физик Макс Фольмер создал первую в СССР установку по производству «тяжелой воды». После возвращения в 1955 году в ГДР он стал Президентом академии наук ГДР.

Группа барона Арденне разрабатывает метод очистки урана в промышленном масштабе. За эти достижения барон фон Арденне становится лауреатом Сталинской премии. Впоследствии на базе этих двух групп был создан Сухумский физико-технический институт, которым до отъезда в ГДР руководил барон.

За особые заслуги в создания атомной бомбы барон Арденне был награжден второй Сталинской премией и в 1955 году получил возможность вернуться в ГДР, где возглавил Дрезденский физико-технический НИИ. Многие немецкие физики получили Сталинские премии и были награждены советскими орденами.
Эту рекордно быструю разработку столь сложной проблемы можно объяснить тем, что были использованы открытия «уранового проекта» ученых фашистской Германии и информацию по атомному проэкту США . Было захвачено оборудование, материалы, сырье немецких лабораторий и исследовательских институтов. В первой советской атомной бомбе немецкими были: уран, технологии диффузного обогащения, конструкция первого атомного реактора.

В дальнейшем СССР перешел на свои собственные, частично скопированные в США   технологии с центрифужным обогащением урана. Это было более эффективно, нежели с немецким – диффузным. Таким образом, немецкие ученые очень помогли Сталину в кратчайший срок ликвидировать монополию США на атомное оружие.

Как видим огромные заслуги в этом принадлежит советским разведчикам, Как же наградили этих феноменальных  мастеров  шпионажа ?

Симон Давидович Кремер  стал Героем Советского Союза, генерал – майором, награжден 7 боевыми орденами. Но все эти награды он получил за свои подвиги на фронте. Как военный разведчик  Кремер никакими наградами не отмечен.
В мае 1946 года

Ян Черняк приобретает советское гражданство, становится референтом ГРУ ГШ, а затем получает и открытую, так сказать, должность переводчика ТАСС. Он пробыл в этой ипостаси до 1969 года, когда в 60-летнем возрасте был уволен на пенсию. Под “крышей” переводчика ТАСС за 13 лет Черняк совершил немало заграничных поездок, проводя весьма непростые разведывательные операции, о которых, впрочем, сотрудники нынешнего ГРУ категорически отказываются даже упоминать.
Однако и после 1969 года он еще более десяти лет работал в ТАСС переводчиком, но и по этому периоду его деятельности не имеется абсолютно никаких конкретных сведений.
Итак, думается, даже из того немногого, что удалось выяснить уже после смерти Яна Черняка, вполне очевидно – это был разведчик высочайшего класса, один из крупнейших (если не самый крупный) руководителей шпионских резидентур. Сведения и материалы, отправленные его группой, оказали весьма существенное влияние на ход боевых действий во Второй мировой войне и еще большее значение имели бы, если верховное командование всегда доверяло бы этой информации. Но и после войны шпионская деятельность Черняка приносила вполне масштабные результаты, как, например, данные об атомной бомбе.
Но гениальный разведчик за свою долгую и беспорочную службу, по сути, и не получил награды. И только в 1995 году президент Борис Ельцин подписал Указ о присвоении ему звания “Героя России”. Человек, ставший Героем России, никогда не узнал об этой высокой чести -он умер через несколько дней, 19 февраля, так и не придя в сознание.

Назвав Яна Черняка Героем, Россия таким образом, признала, все-таки, его выдающиеся подвиги на поприще военного разведчика. Но почему же так поздно? Ведь о его деятельности те, кому положено, знали вполне достоверно и своевременно.

Как известно еще в 1943 году было постановление подписанное Щербаковым, секретарем ЦК ВКП(б)  и начальником Главного политуправления Красной Армии в котором предписывалось : «Награждать представителей всех национальностей, но евреев — ограниченно» Осенью 1944 года А.С. Щербаков направил еще одну директиву — «осторожно подходить к назначению евреев на руководящие посты в партийном и государственном аппарате и в армии»

В послевоенные годы в СССР проводилась политика по замалчиванию героического вклада евреев в Победу в Великой Отечественной войне. Была запрещена «Красная Книга» Ильи Эренбурга о евреях-героях войны с Германией. Запрещалось наносить еврейскую символику на могилы евреев и увековечивать места массового уничтожения евреев гитлеровцами. Когда сотрудница аппарата Еврейского антифашистского комитета Мирра Соломоновна Железнова, опубликовала список 135 евреев, награждённых Золотой Звездой Героя, то саму Железнову и её помощника С. Персова расстреляли «За шпионаж и враждебную националистическую деятельность». Е. Райзе, опубликовавший этот список, был осуждён на 10 лет лагерей. Сотрудник наградного отдела Главпура, предоставлявший им списки Героев-евреев, был осуждён на 25 лет лагерей строгого режима.

Не получили никаких наград другие руководители основных советских разведгрупп – евреи: Леопольд Треппер, Шандор Радо, Анатолий Гуревич и Рахиль Дюбендорф. Известен случай, когда Брежнев, узнав, что в списке разведчиков, представленных к Герою, два человека – Маневич и Черняк – евреи, вычеркнул Черняка. Мол, двух Героев многовато будет для евреев.

Урсула Кучински стала автором захватывающих  книг о  шпионах, в которых , однако, ни слова о  краже атомных секретов  Америки  нет. При жизни за свою шпионскую деятельность наград она не получила. Умерла Кучински в 2000 году в Берлине. Уже после этого президент России Путин подписал указ о ее награждении орденом Дружбы Народов.

Артур Адамс   сразу после возвращения в Союз был награжден медалью “За Победу над Германией”. Он принял советское гражданство и ему было присвоено звание инженер – полковник  – редкий случай присвоения воинского звания нелегалу и бывшему иностранцу.  После чего Адамса уволил в отставку. Через 30 лет после его смерти, в 1999 году президент Ельцин подписал указ о присвоении Артуру Адамсу звания Героя России.

О каких – либо поощрениях или правительственных наградах за разведывательную деятельность старшего лейтенанта Павла Ангелова  сведений не имеется. После увольнения из ГРУ он работал преподавателем в Московском городском пединституте.

Жорж Коваль Героем России стал посмертно.

После ареста Юлиуса и Этель Розенбергов в 1950 году Коэнам удалось ускользнуть от американских властей. В Москве они прошли специальную подготовку как агенты-нелегалы. Получив  новозеландские паспорта на имя Питера и Хелен Крогер, Коэны осели в Лондоне. Они владели букинистическим магазином и в своем небольшом домике в предместье Лондона оказывали значительную помощь в радиосвязи резиденту КГБ Конону Молодому, действовавшему под именем Гордона Лонсдейла. Коэны были арестованы вместе с ним в 1961 году и приговорены английским судом к двадцати годам тюремного заключения, шесть лет провели в тюрьме, потом их обменяли. После своего освобождения они жили в Москве. Лона умерла в 1992 году, Морис пережил ее на три года. В 1995 году Указом президента Бориса Ельцина супругам Коэн было присвоено звание “Героев России”.

Читая историю создания ядерного оружия и последующих событий невольно приходишь к мысли,  что часто  в истории человечества  многое зависит от поступков  одного человека или небольшой группы людей.

Ведь  совершенно очевидно, что не веди Гитлер свою античеловеческую антисемитскую политику , атомная бомба скорее всего появилась бы в Германии.Имея такие средства  ее доставки,как ракеты, Германия пришла бы к мировому конфликту середины 20-века гораздо более сильной и история современного  мира была бы совершенно точно иной.

Но история повернулась именно так как мы ее знаем и все эти события и поступки привели  –  к «ядерному сдерживанию», и «биполярному миру» – периоду самого длинного глобального мира в мировой истории.