Деловой Монреаль – Новости Канады и Монреаля Монреаль, Квебек, Канада: новости, бизнес-каталог, реклама, объявления
“Вальпургиева ночь” – какой-то очень противоречивый для меня спектакль, который, тем не менее, в разряде тех, которые я пересматриваю и поныне. И тот, который прожил на сцене до боли короткую, какую-то быструю, но яркую жизнь.
Смотреть или не смотреть – вопрос не стоял, ибо в нем была занята моя любимая актриса. Вот что я увижу и чего мне ожидать от спектакля, поставленного по произведениям Ерофеева – этот вопрос меня да, изводил. Честно скажу, я читала Веничку, и не раз. Но вот даже при моей бурной фантазии смешать несколько его произведений в стройный ряд не получалось.
Я не ханжа и крепкие слова порой, увы, и в моем лексиконе присутствуют. Но я всё же с некоторым трепетом ожидала премьеры. “Ну неужели Марк Анатольевич рискнёт сделать из подмостков Мельпомены грязный кабак, наполненный алкогольными парами и нецензурщиной?” – вот это да, крутилось в голове.
И вот этот день настал. Пространство сцены в каких-то пересекающихся светлых трубах. Семафор, как око Дьявола, в центре этих пересечений, смотрит на каждого с каким-то апломбом и вызовом одновременно. Что это? Схема передвижения составов? Или какой-то замкнутый круг, в котором пребывает герой и из которого он найдет (а может и не найдет) выход?
Кремль, рубиновая звезда, то, что мечтал увидеть Венечка, как другой терминал поезда, который везёт в Петушки – некий условный рай земной.
И тут даже такой как я, не сумевший соединить все ранее, начинает видеть в спектакле то “Москву-Петушки”, то фрагмент из “Записок психопата”, то, собственно, “Вальпургиеву ночь”. Честно, накануне спектакля я перечитала не только основные произведения Ерофеева, но и ряд его дневников. Я была практически уверена, что создавая образ Венички, Марк Анатольевич наверняка воспользуется ими тоже. И мне кажется, что я не ошиблась.
Вы знаете, спектакль настолько захватил, что я не обращала внимания на то, чего опасалась. Все происходившее на сцене было каким-то фантасмагоричным срезом нашего бытия: и буфет, в котором нет хереса, и психушка, и та же электричка…
Мистические Ангелы в кедах и рыжая бестия Афродита ярко противопоставляются земной, настоящей, вечно разной, но бесконечно верной спутнице Венички – Зине. Моей любимой актрисе здесь была уготована даже не роль, а целый букет разных, ярких, колоритных и непохожих друг на друга ролей.
Ее, Александры Захаровой героиня – это синтез чего-то доброго, по-хорошему нелепого, трогательного, притягательного, при этом невероятно и тонко- женственного. Ну, и никуда не делась только ей одной присущая та обаятельнейшая взбалмошность, которая лично меня покорила ещё в далёком 84-м. И не меня одну.
Героиня Александры Марковны оборачивается то сострадательной медсестрой, сраженной талантом писателя, то раздраженной его пьяными выходками привокзальной буфетчицей, то попутчицей, залихватски исполняющей на аккордеоне немецкую “Розамунду”. Под эту мелодию, под хохот зала, она рассказывает, как ей «за Пушкина» сожитель проломил череп и выбил четыре зуба.
Кстати, на аккордеоне она научилась играть специально для этого спектакля. Кто скажет, что это просто – вы лишь возьмите этот самый аккордеон и попробуйте им манипулировать. Но учтите, что Александра Марковна у нас девушка худенькая и хрупкая. Это знаете, как взявшись за хобот слона, попытаться его развернуть в нужную Вам сторону. Обхватить хобот с натяжкой ещё получится, а вот дальше… Но тут все получилось. Не могло не получиться! Ибо – сами знаете, почему.
Теперь о Веничке, которого сыграл Игорь Миркурбанов. В его образе мало пьянства и мало нецензурного – того, чего я ожидала и не хотела дождаться. Но Марк Анатольевич, как всегда, гениально все скомпоновал: он не исключил какие-то речевые обороты и не продизенфецировал творения Ерофеева, нет! Но, прикрутив некой аллитерации, совершенно смягчил восприятие этих слов и фраз. По крайней мере, на меня это подействовало именно так.
А вообще, сыграно было нервно и сильно. И я постоянно ловила себя на мысли, что некоторые монологи Венички – это отзвук спектакля “Плач палача”, в котором герой Александра Абдулова, произнося монолог, обращается к зрителю. По окончании спектакля я задавалась вопросом, а будь жив-здоров Абдулов, кто сыграл бы Веничку? Миркурбанов или он? Ну, что гадать – условностей в жизни нет.
Когда-то я прочла, как какой-то критик назвал “Вальпургиеву ночь” неким мостом от смерти к воскресению. Ну, если прикрутить то, что действие происходит на Первомай, который называли “Пасхой для трудяг”, то вполне получается.
Ещё одна парочка актеров, которым так удачно Марк Анатольевич подобрал миссию, просто поражают тем, что это для них становится не миссией, а каким-то бытием. Ну, вот смотрите! Сергей Степанченко в роли хитроватого Митрича, мечтающего подкинуть кому-нибудь внучка-дебила, постепенно выходящего из-под контроля дедули. Это же картина маслом. А Черноус Виктора Ракова, раз за разом прыгающий с поезда и тут же в него возвращающийся, – это вообще отдельная песня.
В финале мы видим Кремль, рубиновую звезду, портрет самого Ерофеева и список его таких разных, но тем не менее, достойных и неповторимых произведений.
Что для меня этот спектакль? Это козырь, который выдал нам на руки Захаров. Мы – не пьющая и матерящаяся нация! Мы – думающие, страдающие, а значит, душевные люди. Мы курсируем маршрутом своей жизни, пытаясь изгнать бездомность своей души. Души, возрождающейся и воскрешающейся. А значит, бессмертной.
У Ерофеева написано про то, что над ним ангелы небесные смеялись, а Бог молчал. Не молчал! Зина во всех ипостасях – вот Его слова. Расслышать бы только…
Как-то быстро сошел этот спектакль со сцены… Сегодня он был бы как нельзя кстати…
